Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Но втайне царевна Нур, несмотря на выказываемую ею суровость, была взволнована до глубины существа своего красотой Гассана и ничего лучше не желала, как испытать его уменье и относительно стихотворства, и относительно того, что всегда обычно следует за стихами. Она сделала вид, что уступает просьбе своей кормилицы, и, подняв покрывало, показала лицо свое.

При виде этого лица, Гассан вскрикнул так громко, что задрожал дворец, потом он лишился чувств. Старуха стала ухаживать за ним и привела его в чувство, а затем спросила:

— Что с тобою, сын мой? И что же увидел ты такое, чтобы испугаться до такой степени?

Гассан же ответил:

— Что я видел, йа Аллах! Сама царица — моя супруга, или по крайней мере она походит на нее, как одна долька боба походит на другую!

Услышав это, царица так расхохоталась, что повалилась набок и сказала:

— Этот молодой человек сошел с ума! Он говорит, что я его супруга! Аллах, с каких же пор девственницы зачинают без помощи самца и родят детей от воздуха? — Потом, обернувшись к Гассану, она сказала ему, смеясь: — О любезный, не скажешь ли мне, чем похожа я на твою жену и в чем разница между нами? Во всяком случае, вижу, что моя наружность сильно встревожила тебя.

Он же ответил:

— О царица цариц, прибежище великих и малых, лишила меня рассудка красота твоя! Ты похожа на мою супругу глазами, сияющими ярче звезд, свежестью цвета лица твоего, пурпуром щек, правильною линией твоих грудей, нежностью голоса, легкостью и изяществом стана и многими другими прелестями, о которых умолчу, потому что они скрыты. Но, всматриваясь в твою красоту, я нахожу и различие, усматриваемое только моими влюбленными глазами и которое не могу выразить тебе словами.

Когда царевна Нур аль-Гуда услышала эти слова, она поняла, что сердце его никогда не привяжется к ней; это сильнейшим образом раздосадовало ее, и она поклялась, что откроет, которая из сестер ее сделалась женою Гассана без согласия их царя-отца. И сказала она себе: «Я отомщу и Гассану, и его жене и вымещу на них мое справедливое неудовольствие».

Но эти мысли она скрыла в глубине души своей и, обратившись к старухе, сказала ей:

— О кормилица, ступай скорее и посети каждую из шести сестер моих на островах, где они живут, и скажи им, что разлука с ними тяготит меня чрезвычайно, так как вот уже два года, как они не посещали меня. Пригласи их от меня и приведи их с собой. Но главное, ни слова не говори им о том, что случилось, и не сообщай о прибытии к нам молодого чужеземца, разыскивающего свою супругу. Ступай и не медли!

Старуха, не подозревавшая о намерениях царевны, вышла из дворца и быстрее молнии помчалась к островам, где обитали сестры Нур аль-Гуды.

И без труда удалось ей уговорить пять первых сестер. Но когда же она прибыла на седьмой остров, где меньшая сестра жила у отца своего, царя царей джиннов, ей лишь с большим трудом удалось заставить ее принять приглашение Нур аль-Гуды. Действительно, когда меньшая царевна по совету старухи пошла просить позволения отправиться вместе с Матерью Копий в гости к старшей сестре, царь сильно встревожился и воскликнул:

— Ах, дочь моя любимая, что-то говорит сердцу моему, что я уж более не увижу тебя, если ты выйдешь из этого дворца. К тому же сегодня ночью я видел ужасающий сон, который и расскажу тебе, о зеница ока моего.

В эту минуту Шахерезада заметила, что наступает утро, и со свойственной ей скромностью умолкла.

А когда наступила

ШЕСТЬСОТ ОДИННАДЦАТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Узнай же, дочь моя любимая, зеница ока моего, что сегодня ночью сон давил меня и сжимал грудь мою. Мне снилось, что я гуляю среди сокровищ, сокрытых от всех глаз и видимых мне одному. И восхищался я всем, что видел, но взоры мои останавливались лишь на семи драгоценных камнях, которые сверкали особым блеском среди остальных.

Но прекраснее и привлекательнее всех был самый маленький из камней. Поэтому, чтобы вдоволь налюбоваться им и оградить его от посторонних взоров, я взял его, спрятал у себя на сердце и ушел, унося его с собой. Когда же я вынул его и держал перед глазами под лучами солнца, вдруг птица какого-то необыкновенного вида, неведомого на наших островах, бросилась на меня, вырвала у меня драгоценный камень и улетела. Я же остался погруженным в скорбь и оцепенение. Когда я проснулся после мучительной ночи, то велел призвать толкователей снов и попросил, чтобы они объяснили мне сон мой. И они сказали мне: «О царь наш, семь драгоценных камней — это семь дочерей твоих, и самый маленький камень, вырванный птицей из рук твоих, — это меньшая дочь твоя, которая будет отнята силой у твоего любящего сердца».

Вот почему, дочь моя, и боюсь отпустить тебя с сестрами и Матерью Копий к старшей сестре твоей Нур аль-Гуде, ведь неизвестно, что может случиться с тобой во время пути туда или обратно.

А Сияние (а это была она сама, супруга Гассана) ответила: