Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И я продолжал безостановочно ходить, как вдруг заметил, что море мало-помалу убывает и удаляется и оставляет сухим все пространство между островом и твердой землей впереди его. Тогда я возблагодарил Аллаха, Который соблаговолил наконец освободить меня от лицезрения этого проклятого острова, и я пошел по песку, и вступил на твердую землю, и продолжал свой путь, призывая имя Аллаха. И так продолжалось до заката солнца. И вдруг я увидел, что вдали показался большой красный огонь, и я направился прямо на этот красный огонь, так как я надеялся найти там людей, собирающихся жарить баранину. Однако когда я подошел ближе, то увидел, что красный огонь есть не что иное, как большой дворец из желтой меди, который так блестел в лучах заходящего солнца.

При виде этого величественного дворца из желтой меди я пришел в крайнее удивление и, в то время как я восхищался прочностью его постройки, увидел, что из главных дверей дворца вышло десять молодых людей. Все они были одного роста и одной наружности, и все такие прекрасные, что могли явиться хвалой Творцу, создавшему такую красоту, но я увидел, что все эти десять молодых людей были кривы на левый глаз, исключая одного почтенного, величественного старца, который был одиннадцатым.

Тогда, увидав это, я сказал себе: «Какое странное совпадение! Клянусь Аллахом! Как могло случиться, что десять человек окривели в одно и то же время, и притом все на левый глаз?»

В то время, когда я думал об этом, десять молодых людей приблизились ко мне и сказали:

— Да будет мир с тобой!

И я тоже отвечал им пожеланием мира и рассказал им свою историю от самого начала и до конца, но я нахожу бесполезным повторять ее перед тобой во второй раз, о госпожа моя.

И мои слова повергли их всех в изумление, и они сказали мне:

— О господин, войди в это жилище, и да будет тебе здесь широкий и радушный прием!

Я вошел, и они со мной, и мы прошли через многочисленные залы, все обтянутые атласными материями, и наконец вступили в последнюю залу, просторную и разукрашенную более всех остальных; и посреди этой большой залы было десять ковров, покрывавших десять матрасов; и посреди этих десяти великолепных постелей был еще одиннадцатый ковер, без матраса, но такой же прекрасный, как и все остальные. Тогда старик сел на одиннадцатый ковер, и десять молодых людей сели каждый на свой ковер, и они сказали мне:

— Присядь, о господин, в переднем конце залы и не спрашивай нас ни о чем, что ты здесь увидишь.

Через несколько минут старик поднялся и вышел, и он возвращался несколько раз, принося различные кушанья и напитки, и все ели и пили, и я вместе с ними.

После этого старик убрал все оставшееся и возвратился и сел опять на прежнее место. Тогда молодые люди сказали ему:

— Как ты мог сесть прежде, чем принести все, что нам нужно для исполнения нашего обета?!

И старик безмолвно поднялся и вышел и возвращался десять раз. На голове у него каждый раз была миска, закрытая атласной материей, и в руке фонарь, и он ставил каждую миску и каждый фонарь перед каждым из молодых людей. Однако он не дал мне ни того, ни другого, и это очень меня раздосадовало. Когда же они сняли атласную материю, я увидел, что в этих мисках находился пепел, и песок, и уголь, и сажа. И они брали пепел и сыпали его на свои головы, а уголь — на свои лица и сажу — на свои левые глаза; и вместе с тем они принялись плакать и вопить и говорили так:

— Все это заслужили мы за свои проступки и прегрешения!

И они не прекращали этого занятия до самого наступления утра. Тогда они умылись над другими мисками, принесенными стариком, и оделись в новые платья и стали опять как прежде.

Когда я увидел все это, о госпожа моя, я был крайне удивлен, но я не смел ни о чем спрашивать по причине положенного на меня запрещения. И когда пришла ночь, они повторили все, что делали в первую ночь, и то же было и в третью, и в четвертую ночь.

И я был не в состоянии сдерживать дольше своего любопытства и воскликнул:

— О господа мои, я прошу вас объяснить мне, каким образом вы лишились своих левых глаз и зачем вы посыпаете свои головы пеплом, и углем, и сажей, ибо, Аллах свидетель, я предпочитаю смерть этому недоумению, в которое вы меня повергли!

Тогда они воскликнули:

— О несчастный! О чем просишь ты?! В этом твоя гибель!

А я ответил им:

— Я предпочитаю свою гибель этому недоумению!

Тогда они сказали мне:

— Побереги свой левый глаз!

И я сказал им:

— Что мне за нужда в моем левом глазе, если я буду оставаться все в том же недоумении?!

Тогда они сказали мне:

— Да свершится судьба твоя! С тобой произойдет все то, что произошло с нами, но ты не сетуй, ибо это будет по твоей вине! И кроме того, после потери своего левого глаза ты не пытайся более возвратиться сюда, потому что нас уже здесь десять и у нас нет места для одиннадцатого.

После этих слов старик принес живого барана, зарезал его, ободрал и затем очистил его шкуру.

Потом он сказал мне: