Тысяча начал и окончаний

Очень легко проявить цинизм и сказать: «Ну, они погибли напрасно. Это история о потомственных аристократах, втянутых в династический спор». Но такие великие истории, как «Махабхарата» (и «Илиада», и «Эпос о Гильгамеше»), сохранились благодаря их сложности и именно этому вопросу: «Почему мы сражаемся?». Ответ на него ищет «Махабхарата».

Накануне битвы герой «Махабхараты» Арджуна говорит своему возничему, богу Кришне: «Честь запрещает нам убивать наших двоюродных братьев. Как можем мы познать счастье, если убьем своих родственников?»

Ответ Кришны на этот вопрос занимает большую часть самой прославленной книги «Махабхараты» – «Бхагавадгиты», которая является ответом индуизма на вопрос вне времени: «В чем смысл всего сущего?».

Я не гуру, и не могу объяснить вам основные положения этой религии, но в основном все сводится к словам Кришны:

«Тот, кто считает себя убийцей, и тот, кто считает себя убитым, оба не понимают, что никто не убивает и не бывает убитым».

Страдание Арджуны, объясняет Кришна, построено на ложном понимании Вселенной. Он видит отдельных людей, которые сошлись в битве друг против друга, но не в этом реальность ситуации. Вселенная многогранна, и мы – всего лишь часть ее. Эти тела являются обличьями, которые мы принимаем или сбрасываем, но душа внутри вечна. И война может казаться болью, и страданием, и насилием, но в действительности это только процесс, через который проходит душа.

Этого объяснения для Арджуны было достаточно, как было бы достаточно для меня (я хочу сказать, что Кришна устраивает еще и некую волшебную суматоху). Но на этот рассказ меня вдохновили другие пять миллионов воинов на том поле боя. Я гадал, откуда они пришли и почему сражались, и остановился ли кто-нибудь для того, чтобы объяснить им цель той битвы, в которой они должны были лишиться жизни.

Мелисса Де Ла Круз

Кодекс чести

Вчера я чуть не убила одну девочку.

Буквально.

Когда я открыла свой шкафчик во время перемены между уроками, то обнаружила, что мой дневник исчез. Я точно знала, кто его украл, но ничего не могла сказать. Лила Самсон, девочка, которую больше всех боятся и которой больше всех завидуют в школе Дюшен, меня ненавидит. Мне хотелось голыми руками повыдирать ее блестящие волосы. Мне хотелось расцарапать ее фарфоровую кожу. При мысли о том, что кто-то пытается прочесть страницы, на которых хранятся все мои тайны, у меня начинали гореть щеки.

Никто не должен знать, кто я на самом деле.

Тем хуже для нее. Дневник заколдован и заперт. Ни один человек не может его прочесть, но это ничуть не уменьшало мой гнев. С самого первого для моей учебы в этой школе Лила пытается совать свой нос в мою личную жизнь. Почему я ее вообще интересую? Я не пользуюсь в школе популярностью.

Бормоча себе под нос ее имя, я захлопнула дверцу шкафчика. Младшая девочка по имени Констанс проходила мимо, услышала грохот дверцы и остановилась посреди коридора.

– Тебе следует остерегаться ее, Аида, – сказала она. – Лила – та еще штучка.

– Расскажи мне об этом, – с сарказмом попросила я; ярость бушевала в моих жилах. – Она всегда так ведет себя по отношению к новым ученицам? Или я – это особый случай?

У меня и без того бывают приступы ярости, а необходимость противостоять ее попыткам устроить мне, новенькой, проверку на вшивость никак не помогала мне с ними справиться. Я пробыла здесь всего пару месяцев, а Лила уже точно знает, как спровоцировать меня на ответную реакцию.

– Не то чтобы Лила способна воткнуть нож в спину, – сказала Констанс. – Просто у нее репутация человека, который вынуждает других заработать свое место. Ее доверие быстро не завоюешь.

– Ты хочешь сказать, что она способна воткнуть нож в грудь, – ответила я.

Лила и ее компания подруг – элегантные, уверенные и красивые. Их невообразимо богатые семьи уже целую вечность правят Нью-Йорком. Не то что я – одиночка ниоткуда.

Стоя в коридоре, я думала о том, не бросить ли Дюшен, но я и так уже убегала от многого в своей жизни. Мне нужно не сдаваться, не разрешать гневу, вызванному ребячеством какой-то девчонки, заставить меня сбежать отсюда. Если я уеду, то, возможно, никогда не узнаю свою судьбу. Я готова бросить ей ответный вызов. У таких, как я, нелегкая жизнь. Подобных мне немного… Пусть я бессмертна и питаюсь кровью, но я не обычный вампир – я также оборотень и не боюсь дневного света. Там, откуда я родом, нас называют асвангами – вампирами-колдунами. Солнце не обжигает мне кожу. Я могу ходить по улицам днем, как любая другая шестнадцатилетняя девочка, но, когда солнце ныряет за горизонт, я облетаю город, высматривая добычу.