Тысяча начал и окончаний

На следующий вечер, в день рождения Савитри, они с Сатьяваном сплели из лоз жимолости короны, одолжили машину ее родителей и поехали в город, в ночной клуб. Там, одетые в золото и серебро, среди броских декораций и под горловое пение нанятых вокалистов – и дав щедрую взятку менеджеру клуба, – они завладели сценой и пели проникновенными голосами песни о секретах пчел и о прелестных лебедях. Ее голос сверкал, как алмазная пыль, а его голос тек плавно, как рассеивающийся дым, и они околдовали слушателей, как до этого околдовали друг друга.

Когда они спустились в залитую синим светом толпу, встреченные приветственными криками, перед тем, как Савитри снова ощутила вкус и прикосновение губ Сатьявана, перед тем, как она запустила пальцы в его волосы и забыла обо всех, кто окружал их в клубе, ей показалось, что она заметила среди зрителей Рамбху.

Затем его руки легли на ее бедра, а его губы нашли ее рот, и все остальное исчезло, так как солнце устремилось к луне.

Послесловие автора

Махабхарата

Южноазиатский эпос

«Махабхарата», самая длинная эпическая поэма в письменной истории и один из двух величайших южноазиатских эпосов, состоит из множества историй, которые часто переплетены друг с другом. Одна из них – это сказка о принцессе Савитри и принце Сатьяване; другая – о богине Ганге и царе Шантану. Когда я обдумывала «Дочь солнца», я поняла, что мне понадобится вторая история, чтобы должным образом пересказать первую, и вскоре эти две старинные повести слились в одну, современную и новую.

В истории о Савитри и Сатьяване Савитри выбирает Сатьявана в мужья, хоть и знает, что ему суждено умереть через год. Когда повелитель Яма, бог Смерти, приходит забрать душу Сатьявана, умная Савитри обманом заставляет его вернуть Сатьявана к жизни, а также вернуть родителям Сатьявана зрение и потерянное ими царство.

В истории о Ганге и Шантану царь Шантану женится на таинственной женщине, пообещав ей, что он не будет подвергать сомнению ее действия, – даже когда она топит семь их первых сыновей в реке Ганг. Но когда рождается восьмой сын, Шантану требует у своей королевы ответа на берегу реки, и она ему открывает, что она – сама богиня Ганга, которая должна выносить и сразу же освободить восемь полубогов, на которых наложено заклятие: им суждено родиться для страданий среди людей. Поскольку Шантану нарушил свое обещание и вмешался, Ганга вверяет его заботам восьмого сына и улетает.

Мне очень нравится феминистский аспект обеих историй (хотя, конечно, я рассматриваю древние легенды с современной точки зрения). Родители Савитри позволяют ей самой решать, за кого она выйдет замуж, и спасать нужно ее мужа, и именно она, благодаря своему хладнокровию и находчивости, это делает. Ганга, в отличие от нее, твердо знает, чего она хочет. Она ставит свои условия и преследует свою цель, не заботясь о том, как к этому отнесутся другие.

«Дочь солнца» – это мое любовное послание двум героиням, которыми я искренне восхищаюсь. Меня восхищает то, как они умеют владеть собой и быть сильными в мире, который так часто пытается заставить их быть совсем другими.

Синди Пон

Красная накидка

Все рассказчики ошибаются.

Что бы ни говорилось в легенде, истина в том, дорогой читатель, что я увидела его первой.

Прошло бесчисленное количество лет, но я хорошо помню то утро. Солнце еще не взошло, лес еще был окрашен в неяркие цвета. Я любила это время в земном мире, когда все живые создания, казалось, одновременно затаили дыхание в ожидании начала дня. Я сбежала от своих обязанностей из роскошных покоев, которые делила с шестью старшими сестрами. Моя мать, Небесная Царица, нанесла нам неожиданный визит, и я оставила их препираться, жаловаться и сплетничать – все сестры наперебой старались привлечь ее внимание к себе. Это был идеальный момент, чтобы выскользнуть в наши небесные сады и выйти из них через боковую калитку.

Будучи седьмой и самой младшей дочерью Нефритового Императора, я ношу ярко-красную накидку из перьев. Она дает мне возможность летать и позволяет вплетать мои цвета в небеса над землей, от розового до алого, от самого легкого румянца до самого темного бордового. Шесть моих старших сестер тоже носят накидки, у каждой свой собственный цвет, но если вы спросите меня, то услышите, что лучший цвет приберегли для последней сестры. Пусть я самая младшая, но я вплетаю самые яркие цвета в небо для глаз смертных: ни один рассвет и закат не будет по-настоящему великолепным, если я не выйду на работу в тот день.

В то утро восход солнца без меня выглядел бледным, анемичным. Я лежала на своем любимом лугу, притаившемся среди серебристых берез над продолговатым озером внизу. Потом тихий плеск заставил меня очнуться от грез. Я встала на колени и посмотрела поверх листьев дикого папоротника; мне стало любопытно, какое существо забрело сюда.