У Черных рыцарей

- Так сложилась судьба. К тому же... - те рубцы, которые оставил на моем теле твой кнут, удерживали, - Агнесса невольно приложила руку к плечу и провела по нему пальцем, нащупывая старый шрам.

- Я пришла не одна. И не с пустыми руками. Вот возьми! Все же ты был для меня хорошим крестным отцом. - Агнесса вынула из сумочки пачку ассигнаций и протянула их Петру.

Глаза Аделы, присевшей на корточки у входа в шатер, жадно блеснули, но старый цыган спокойно отстранил руку Агнессы.

- Выходит, и впрямь пришла похвалиться: красотой, деньгами... насмешливо заметил он. - И его потому привела? Чтобы покрасоваться? - старый цыган кивнул в сторону Фреда.

- А ты не изменился, атаман! Второй раз встречаешь меня кнутом! Не знаю, который больнее.. Я пришла к тебе с открытой душой и то, что дарю, дарю от всего сердца. И не тебе одному, а табору. Хоть и дурным он был для меня домом, а все же домом... Я думала, я хотела... - голос Агнессы задрожал, и она, оборвав фразу, прикусила губу.

Взгляд старого цыгана смягчился

- Говоришь, от души? Считала табор домом? Тогда дари, а злые слова забудь. Невелики у нас достатки, но встретим тебя как дочку. Э-гей, Адела! Бери Марию и приготовь все, как положено. А чтобы мы с сеньором не заскучали, подай вон тот бурдюк и два больших кубка! И трубку!

Агнесса вскочила и подбежала к полотняной стене шатра, где в петлях торчало несколько трубок.

- Эту? - спросила она, и Фреда удивил ее взволнованный взгляд.

Атаман улыбнулся

- Ладно! Давай с длинным чубуком!

Пока Адела вытаскивала из дальнего угла бурдюк с вином, вытирала почерневшие от времени серебряные кубки, такие необычные среди окружающей обстановки, старый цыган набил трубку табаком, раскурил и, глубоко затянувшись, протянул Фреду.

- Не побрезгуй! Таков наш обычай, если человек приходит как друг.

- С удовольствием! - Фред несколько раз затянулся, потом вернул трубку хозяину. - Отличный табак, давно такого не курил, даже не встречал здесь.

- А это особый. Для хороших людей и приятной беседы... Что же ты стоишь, Адела? Слышала, что я приказал? Забирай Марию, и уходите! У нас мужской разговор, у вас - свой, женский.

Адела и Агнесса вышли из шатра. Впервые после приезда в табор молодая женщина вздохнула с облегчением. Осматриваясь, она искала знакомые приметы, которые помогли бы ей вернуться в далекое прошлое. Все как прежде. Кибшки, шатры, Просто шалаши, шатер атамана... Остатки большого костра, над которым висит почерневший от сажи пустой котел... следы других костров среди шатров и возов.. стреноженные лошади... холстины, одеяла, яркие подушки, выброшенные на воздух для просушки.. на них с визгом кувыркаются дети... привязанная ко вбитому в землю колышку коза... натянув до отказа поводок, она роет землю задними копытцами, силясь дотянуться до лакомого кустика . Большой пес с торчащими ребрами и впалыми боками, шныряющий под возами в безнадежных поисках съестного... собаке плохо живется в таборе тумаков достается больше, чем костей, но стоит табору тронуться, как она, высунув язык, побежит следом. Воля ей дороже сытой жизни в конуре...

Все как прежде, а впрочем и не так... Табор уменьшился. Да и лошади не такие сытые, как раньше. Одеяла засаленные и потрепанные, а подушек, которые служат цыганам всем - мебелью и постелью, - совсем мало.

Сердце Агнессы сжимается от жалости

- Неужто табор так обнищал, что и ты должна ходить в город? спрашивает она Аделу, чувствуя, что от старой неприязни не осталось и следа. - Или молодые так обленились?

- Ох, не то... - Адела протестует и скорбно качает головой, но от объяснений уклоняется.

Войдя к себе в шатер и усевшись на неприбранную постель, она долго молчит, уставившись в одну точку. Лишь покачивается из стороны в сторону, будто стараясь сбросить и со своих плеч груз воспоминаний. На стенах и даже на потолке висит множество мешочков с высушенными травами. У Агнессы слегка кружится голова от их запаха и ритмичного покачивания Аделы.

- У тебя, верно, много внуков, - говорит Агнесса первое, что приходит в голову, только бы нарушить тягостное молчание. - Мигель женился еще при мне, а Хуан...

- Нет Мигеля, нет Хуана, нет многих, кого ты знала... Вот послушай... В то лето мы ушли далеко за горы и нам поначалу везло. Там живут люди, по говору и обычаям похожие на наших басков. Там у нас всего было вволю, и никогда наша молодежь так много не пела и не танцевала, как в то лето. Но с давних пор известно: после больших радостей приходят большие беды. И горе свалилось на нас, как гром с ясного неба, словно чума черная, о которой мы слышали от прадедов.

Скупо роняя слова, Адела поведала, как бедствовал табор, когда началась война, как перегоняли его с места на место, как немцы, захватившие к тому времени Францию, обрекли всех цыган на уничтожение. Лишь немногим посчастливилось чудом спастись из-за колючей проволоки, да и то после того, как самых молодых и сильных забрали и увезли. Беглецам пришлось пешком переправляться через горы по нехоженым тропкам, устилая их трупами умерших от голода, жажды, слабости...