У Дона Великого на берегу

— Нет! Для того мы здесь, чтобы побить Орду, избавить Русскую землю от плена и разорения. Надобно переходить на тот берег. Тотчас! Поле Куликово для ордынской конницы, что привычна налегать сбоку али сзади, весьма коварно. Для нашего же ближнего русского боя — в самый раз! Согласен ли со мною, брат? — обратился к князю Владимиру Андреевичу серпуховскому.

— Вполне, Дмитрий Иванович! — откликнулся двоюродный брат князя. Был он на три года моложе Дмитрия, почитал того за старшего, но мнение своё высказывал прямо. Коли согласен—да, а коли нет — так уж нет! Тут Владимир Андреевич даже сердился на Дмитрия: к чему весь спор? Али есть сомнения? Послушать иных осторожных, медлительных бояр — уши вянут! В пору от Мамая и вовсе отступиться!

— А ты, Михаила Дмитриевич? — продолжал великий князь, поворачиваясь на сей раз к прославленному воеводе Боброку Волынскому, лет десять отслужившему в Москве и ныне женатому на сестре Дмитрия Ивановича Анне. Хаживал воевода, приехавший из Волыни, успешно против Олега рязанского, казанских болгар и литвы.

— Согласен, княже! — молвил твёрдо воевода. — То единственный путь к победе!

Сходно ответствовали и другие советники великого князя.

— Добро! — ещё более возвысил голос великий князь.—

Теперь, братья-князья и бояре, други мои, люди старшие и молодшие,— за дело! К утру надобно всем войском быть на той стороне!

— Княже! — воскликнул кто-то.— Мыслимо ли?

— Не токмо мыслимо — необходимо. А стало быть, и пустым разговорам — конец!

Великого князя Дмитрия Ивановича его большие и малые люди знали довольно. Внимал всякому. К тому приучен. С девяти лет рос без отца. Опекали советники. Но коли, выслушав все мнения, решал, то— твёрдо. И после того споры-разговоры пресекал круто.

— Та-та-та! - запели трубы.

Повскакали на коней воеводы и иные начальные люди.

— Подымайтесь! Подымайтесь! — разнеслось многократным эхом над огромным войском. — Снимаемся, ребята!

Молодцы из степных сторож, коим были ведомы сии места, были посланы искать и указывать броды. Плотники, набрав крепких мужиков, принялись наводить через реку мосты. А ведь Дон! Не какая ни то подмосковная речонка Жабенка, кою кошка перепрыгнет, а петух и так перейдёт.

Бориска точно шальной мотался на коне, подаренном великим князем, разнося княжеские повеления. Отроков и юношей при ставке великого князя находилось множество. Бориска среди них. На злобу и зависть Вострецу, отстранённому за провинность. Глядел Бориска — может, встретится дед Кирей. Куда там! Разве сыщешь в многотысячном войске малого человека?

Всю вторую половину дня, весь вечер и всю ночь переправлялось русское войско. Мосты, наведённые поспешно, трещали и скрипели — того гляди, разъедутся. А ведь кто умел плавать, кто и нет. Потому сутолоку, сколь возможно, старались предотвратить начальные люди, что удавалось с трудом. Крик и ругань плясали над рекой.

— Куды прёшь, окаянный?! Ослеп? Люди тут! — кричал сердитый голос.

— А я кто? Корова? Али коза?!

В воду падали.

Иные «караул» кричали: помогите, мол!

Вытаскивали, шутили.

— Или нарошно? — отплёвывался донской водицей вытащенный мужик.— Обормот какой-то наехал конём. Чуток бы и затоптал!

А под самое утро, когда стали гаснуть, растворяясь в светлеющем небе звёзды, войско, переправившееся на правый берег Дона, увидело, как огнём занялись мосты. Те самые, по коим они только что шли.

— Что за диво? — изумились многие.

Старые воины, усмехаясь, объясняли молодым:

— По приказу великого князя жгут мосты. Дабы помнили, вы, удальцы-храбрецы: коли побежите от вражеских сабель, кормить вам раков в донских омутах... Скребли в затылке воины-небывальцы:

— Однако!

На переправе, уже утром, к великой радости, Бориска повстречал своего спасителя Александра Пересвета. Верхом на могучем коне стоял он в стороне от общей сутолоки Задумчиво созерцал крутящуюся густым белым туманом реку. Вспенился, кажись, вышел из берегов от беспримерного людского нашествия Дон.

Пересвет Бориске тоже обрадовался. Ликом, только что сумрачным, посветлел.

— А, крестник! Как здравствуется?

— Лучше всех! — улыбаясь, откликнулся Бориска.

— Цел ли мой подарок?

— Тутоньки! — вытащил из-за пазухи кистень Бориска.— Доброе оружие!.. А ты почто один скучаешь?

- Да вот, брат, взираю на сию реку и размышляю о Руси нашей. Прошлом её и будущем.

Морщит Бориска лоб, вспоминает.

— Кажись, из Дона шеломом воду чаял испить Игорь-князь. Да не вышло что-то...

Улыбается Пересвет наивным Борискиным познаниям:

— Али слышал?

— Старик гусляр сказывал-пел о том однажды великому князю. Я поблизости случился. Мало, однако, уразумел.

— На половцев-кочевников, что тревожили Русь до ордынцев, ходил тогда князь Новгород-северский Игорь Святославич. Со своим братом Всеволодом трубчевским, прозванный Буй Туром, племянником Святославом рыльским и сыном Игоря— Владимиром. Рекут, тщился вернуть "дедину" свою, земли и город, принадлежавшие его родному деду