У границы мрака

– Отбрось свои страхи, мы не дадим ему развязать новую мировую войну.

Что-то сжало воздух в каюте, какое-то эфемерное колебание. И хотя ни обстановка в жилом секторе, ни сила тяжести, ни тишина в корабле не изменились, Иван интуитивно понял, в чём дело.

– Мы меняем курс…

– Что?

– Крейсер пошёл на разгон.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. – Он разомкнул объятия, поспешил к двери, оглянулся на пороге. – Ждите здесь, товарищ ксенопсихолог, выясню, в чём дело, позвоню.

В рубке царила деловая тишина.

Центральный виом обзора показывал удалявшуюся Луну, окружённую роем светляков – кораблей пограничных и военных флотов разных Федераций. Шар Земли уходил влево, справа сиял огненный глаз Солнца.

Иван подошёл было к ложементу капитана, но Бугров махнул ему рукой, и молодой человек быстро забрался в свой защитный модуль.

Эрг доложил ему о причинах манёвра.

Корабль подобрал «голем» с командой Вересова и отправлялся ближе к Земле, хотя и не собирался присоединяться к флотам России.

Иван связался со своей каютой, сообщил Елизавете новость.

– Значит, начинаются какие-то разборки, – ответила она уверенно. – Крейсеры класса «Дерзкого» не выдаются как прогулочные яхты даже таким ответственным личностям, как полковник Вересов.

– Увидим, – сказал Иван.

Вересов появился в посту управления через несколько минут в сопровождении высокого, плотно сбитого мужчины с узким лицом и стальными глазами. Иван узнал его, это был капитан Мишин, ближайший помощник полковника.

Вересов подошёл к Бугрову, перекинулся с ним парой фраз, повернулся к Ломакину, делавшему вид, что он занят делами.

– Идёмте, Иван, есть разговор.

Иван неуверенно посмотрел на Бугрова. Капитан кивнул.

– Разрешаю, присоединюсь к вам через пару минут.

Иван выбрался из кресла, пожал сильные руки коскоровцев.

– Я думал, что вы на Луне.

– Был. – Вересов кивнул на люк. – Поговорим?

Прошли в отсек отдыха, где за столиками уже сидели бойцы Вересова – двое парней и девушка. Кроме того, в кают-компании находились и двое специалистов: грузин Ркацители и японец Ядогава Хироси, олицетворявшие собой группу экспертной поддержки.

Вересов оглянулся.

– Лейтенант, позовите, пожалуйста, госпожу Клод-Сантуш, может пригодиться её консультация.

Иван повиновался, поворачивая в жилой отсек.

– Зачем? – не поняла Елизавета, выслушав его сбивчивую речь. – Что ему от меня нужно?

– Вересов попросил позвать тебя как специалиста, значит, разговор предстоит серьёзный.

– Мне это не нравится.

– Ничего не бойся, я тебя никому не отдам! К тому же на борту крейсера нет важных персон, поэтому вряд ли речь пойдёт об уступках Курту.

Разговоры в кают-компании стихли, когда они вошли.

– Садитесь, – кивнул на стулья Вересов, продолжая стоять. – Вы наверняка в курсе, что «Дерзкий» выполняет специальные операции в Системе и подчинён мне. В связи с этим нам нужно обсудить наши планы. Видно, что герр Шнайдер начал провокационные действия в надежде на то, что мы согласимся с его ультиматумом, и ждёт ответа. Мы можем ему что-либо предложить?

Иван, медливший последовать примеру Елизаветы и сесть, исподлобья посмотрел на полковника.

– Я согласен предложить себя в заложники. Но Лизу… э-э, госпожу Клод-Сантуш Шнайдеру отдавать не собираюсь!

Вересов усмехнулся.

– Никто не собирается отдавать госпожу Клод-Сантуш.

– Я знаю, что такое решение зреет на самом верху.

– Тем не менее она пока с нами, и речь идёт о другом.

В кают-компании появился капитан Бугров, огляделся (все встали), махнул рукой, приглашая всех сесть, сел сам.

– Я на минутку, продолжайте.

– Если вопрос во мне, – сказала Елизавета, волнуясь, – то я тоже готова стать заложницей Курта.

– Проблему это не решит, – сказал Ркацители, поглядывающий на неё с интересом. – Курт Шнайдер – воплощение извращённого честолюбия, и, добившись успеха, он не преминет отомстить тем, кто, по его мнению, виноват в его бедах. Нужна идея, которая способна изменить психологическое состояние этого человека.

– Предложить лечь в психиатрическую клинику? – с сарказмом осведомился Мишин.

– Исключено, – не понял шутки ведущий ксенопсихолог СКБ.

– Разумеется, это невозможно, – кивнул Вересов.

– Надо сдаться обоим, – проговорил Иван, чувствуя странную вибрацию в голове: это было не рождающимся озарением и не экстрасенсорным откровением, но мысль, ускользающая от чётких определений смыслового содержания, наконец перестала летать по лабиринтам мозга и превратилась в светлячок идеи.

Аудитория родила глухой ропот реплик.

Ядогава покачал головой, испытующе вглядываясь в ставшее отрешённо-рассеянным лицо Ломакина.

– Ваня-кун, это неправильно.

– Стоит нам согласиться, и свои же собьют при передаче заложников Курту, – мрачно добавил Мишин.

Иван очнулся, порозовел под взглядом Бугрова, криво улыбнулся.

– Я не это имел в виду. Если сдаваться, то мне одному. Хотя я не уверен, что это остановит Курта.

– Не остановит, – сказал Вересов.

– С ним можно разговаривать только с позиции силы.

– Наш флот перед его «мурексом» – что щенята перед волком, – сравнил Мишин.

– Есть то, что остановит.

По кают-компании поползло молчание.

– Говори, – обронил капитан Бугров.

– Сбросер!