У Лаки

Асквит пережил вспышку унижения, прежде чем понял, что самозванец может оказаться полезен. Фальшивый Гудмен открыл ему глаза, продемонстрировал, на что можно пойти. Подобное мошенничество убедило Асквита, что следует продолжить работу над проектом «Бион», а не уничтожать тетрадь и рукопись, как частенько в последнее время он подумывал, и усерднее трудиться в посольстве.

Вскоре Асквит уже читал отрывки из пьесы в своем клубе любителей античной литературы в Элизабет-Бей. Иэн заявил членам клуба, что Циглер, выделявший среди буколиков Феокрита и считавший Биона тривиальным, вероятно, не сумел увидеть в «Близнецах» достоинств, и, несмотря на то, что переписал греческий текст в 1863-м, не стал его переводить должным образом и представлять на суд античному сообществу. Отрывок «Близнецов» был опубликован в новом литературном журнале «Минджин Пейперс». Затем выдержку захотел напечатать «Уикли Таймс» под заголовком «Ученый-любитель нашел сокровище древности, проигнорированное ныне мертвым немецким экспертом». Кроме того, «Сазен Ревью» опубликовало строфу триметром из поэмы «Биона» на греческом с переводом Асквита и в сопровождении статьи о том, как Иэн обнаружил тетрадь. В публикации он значился как И. У. Асквит. Он становился новым человеком в новой стране. Он хотел, чтобы его любили и восхищались его способностями, которые раньше никто не видел и даже не подозревал в нем.

3

Однажды октябрьским утром Асквит отправился поездом в Канберру, где договорился остановиться в апартаментах Британской верховной комиссии. Из окон открывался вид на загон и мусорную яму на мрачной равнине, которая, согласно отложенным в долгий ящик городским планам, скоро должна была превратиться в озеро, поскольку ее собирались затопить. Водоем бы сразу облюбовала популяция комаров. Эти насекомые давно хорошо знали Асквита. На посту второго секретаря британского консульства в Сиднее одной из задач Асквита было посещение столицы и информирование верховного комиссара обо всем, что тот хотел знать о делах в Сиднее. Асквит считал большинство своих обязанностей бесполезной тратой времени. Он не перетруждался. У него были совсем другие интересы. В результате из Канберры пришло жесткое послание. В нем говорилось, что Асквит не выполняет своих обязанностей, что его позиция на должности вызывает вопросы и на его некомпетентность подана жалоба. В ответ Иэн сел на поезд до столицы, захватив с собой отрывки Биона, чтобы показать комиссару, который сам был силен в Еврипиде и Пиндаре.

В большом зале ресторана «У Арти», прежде чем комиссар смог затронуть тему жалобы, Асквит начал беседу с краткого изложения пьесы Биона. Он показал опубликованный отрывок и попросил честного мнения о «Близнецах».

Получив отсрочку и похвалу, Иэн насладился ужином с начальником. Им так и не удалось подробно разобрать жалобу, поскольку комиссар заявил, что не желает столь утомительных разговоров, но посоветовал Асквиту хотя бы одним глазом следить за бумажной работой. И все остальное время они обсуждали Мосха, Биона и Феокрита, говорили о литературе так, словно это их общий порок, который следовало скрывать от коллег.

Трижды Иэн спрашивал комиссара, понравился ли тому перевод Биона.

– Пожалуйста, ответьте честно, – настаивал Асквит.

– Я бы сказал, – наконец произнес комиссар, – что этот Бион из Смирны, похоже, был гением.

На следующий день в «Сидней Морнинг Геральд» появился еще один отрывок из «Близнецов». И. У. Асквит прислал в газету то, что считал лучшим эпизодом пьесы: где Кастор и Полидевк с помощью Зевса расправляются с врагами, своими кузенами Идасом и Линкеем. На первой странице того же выпуска была статья о лучевой болезни в Хиросиме и Нагасаки; Асквит бегло ее просмотрел.

2002

1

Лаки ждал у входа в парк Виктории, рассеянно щурясь сквозь тонировку очков, которые, по мнению Эмили, делали его похожим на старомодного вымогателя. Они поздоровались легким рукопожатием и направились в сторону Глиб-Пойнт-роуд. Звуки уличного движения просачивались в парк, словно тяжелые краски: скрип тормозов, неровный рокот автобусов и грохот грузовиков. Высохшую траву, которую высадили слишком поздно в августе, сбило пучками к самому пруду. На холме мальчик и девочка запускали воздушных змеев. Издалека дети походили на статуи, и даже их змеи словно застыли в воздухе.

– Начнем с легкого выговора, – игриво предложила Эмили.

– Я готов, – усмехнулся Лаки. – Не щадите.

– Вы умолчали о природе денежных проблем после бойни. Вы сказали, что это последствия плохих деловых решений, но на самом деле у вас появились проблемы с азартными играми.

– Так и есть. Некоторое время у меня были серьезные проблемы. Как вы до этого докопались?

Если Лаки что-то утаивал, Эмили посчитала, что тоже имеет на это право, и отплатила ровно той же монетой:

– Я бы предпочла не рассказывать.

– Ой, да неважно. Игры в прошлом. Я завязал.