У Лаки

Ширли и ее муж поднялись, при этом Сэм едва не опрокинул стакан с водой, обошли стол, чтобы пожать Лаки руку. Лаки не хотел прикасаться к этим дьяволам. С близкого расстояния стало видно, что Сэм запыхался и вспотел и что рядом с ухом у него светлая бородавка. Ширли сказала, что проводит Лаки до выхода и поймает ему такси.

– Обойдусь, – сказал Лаки.

Выходя, он случайно громко хлопнул дверью и спускался в лифте в одиночестве. Ветер обжигал щеки, пока он ждал момента, чтобы пересечь Элизабет-стрит.

Машины взвизгивали тормозами, движения Лаки были странными, скованными, его покачивало. Лаки с трудом осознавал, что он один. Как и факт, что он проиграл. Из города он направился в Стэнмор и отпустил шеф-повара до конца дня.

Весь вечер Лаки готовил. Он не знал, чем еще заняться. Не знал, что еще он может сделать.

4

Несколько недель спустя Лаки все же спросил с Александра за непростительную небрежность и предательство. Однажды Лаки сидел в оставшемся у него кафе, и ему пришло в голову, что Александр никогда больше не осмелится войти в эти двери, а поскольку у Лаки не было ни малейшего желания восстанавливать отношения, значит, все так и останется. Они жили в разных частях города – Лаки во внутреннем западном районе, а его старый друг – на юге. Вероятность, что они столкнутся случайно на улице или в пабе, стремилась к нулю. Как и в игровом зале, потому что Александр больше не играл в карты. Но, остыв, Лаки решил, что хочет знать, что же случилось и почему.

Он ждал в машине через улицу от дома Александра, прислушиваясь к эху хлопающих дверей вокруг – соседи возвращались с работы домой, – к металлическому скрипу ручников. Лаки выкурил столько сигарет, что подумывал, хватит ли ему дыхания, когда дело дойдет до разговора. Или до драки. Александр приехал, когда уже стемнело.

Уличные фонари в этом квартале были тусклыми и стояли далеко друг от друга: один фонарь на три дома. Лаки вышел из машины и громко позвал Александра. Они сблизились, остановившись на безопасном расстоянии. Лаки не мог рассмотреть выражение лица бывшего друга.

– Зачем ты это сделал? – спросил он.

– Что? – переспросил Александр.

– Ты испоганил мне жизнь, а теперь вернулся в бизнес. Для тебя это ничего не значило?

– У тебя нет детей. Тебе не понять.

– Я понимаю, приятель. А давай поговорим о семье, раз уж ты так любишь своих детей. Я собираюсь сломать тебе нос, и когда дети спросят, что у тебя с лицом, ты ответишь, что я его разбил, потому что ты так сильно их любишь.

Лаки рванулся вперед, сгреб Александра за джемпер и свободной рукой двинул предателя в нос. Они схлестнулись. Александр был крупнее и опытнее в драке, но ослепляющая ярость Лаки сводила на нет все преимущество. И когда они наконец расцепились, у обоих изо рта текла кровь, а у Александра к тому же щедро хлестало из носа.

– Стой! – крикнул Александр. – Я потерял обручальное кольцо. Это было кольцо моего деда, а потом отца.

В почти кромешной тьме Александр опустился на четвереньки и принялся обшаривать участок дороги, где они дрались. Если бы захотел, Лаки мог бы с разбегу пнуть его в лицо. На мгновение мысль показалась ему ужасно заманчивой, но Лаки решил, что это было бы трусливым поступком с его стороны. Наклонившись, Лаки принялся искать потерянную семейную реликвию, но сердце нетерпеливо билось, словно секундомер отсчитывал мгновения. После того как пропажа найдется, пообещал он себе, мы вернемся к задаче сломать Александру нос.

– Нашел, – сказал Александр несколько минут спустя. – И что теперь?

Он поднялся на ноги, сжимая украшение в кулаке. Услышав это, Лаки отвернулся, сгорбился, словно из него выпустили весь пар, и, стараясь не тревожить онемевший от ударов рот, направился к своей машине. Сев за руль, он уехал.

Больше с Александром они никогда не встречались.

2002

1

Ширли и Сэм предложили провести интервью в Драммойне, в одном из своих пабов – оживленном, дорогом, недавно отремонтированном, – где подавали блюда тайской кухни. Заведение, расположенное в построенном до Второй мировой войны здании, называлось «Эшенден» и стояло на углу как величественный замок, с яркими декоративными балконами, нижние окна были выкрашены в темный цвет. Они сели в столовой наверху: стены украшали сосновые панели, столы разделяли каменные вазы, виноградные лозы над головой и легкая музыка. Ширли извинилась за медленное обслуживание. Эмили это не беспокоило. Пока официант наливал им вино, Ширли повернулась к Сэму и упомянула о недавнем закрытии грузового причала в гавани Сиднея.

– По-моему, они опоздали на три года, – пробормотал Сэм, отправляя в рот комок кокосового риса.

Отвечая на любопытный взгляд Эмили, Ширли пояснила, что их с Сэмом деды и отцы работали в порту и ожидали, что Сэм пойдет по их стопам. Но у Сэма и Ширли были идеи получше. Они сохранили интерес к погрузочным работам, следили за новостями торговли – наследие, которое они отвергли.

– Меня интересует, как Лаки потерял все деньги, – сказала Эмили.

– Вам известно, что он играл?

– Я слышала, да.