У вас один общий друг

Chére[61] Ишш,

Я провела в этом городе месяц и узнала ровно семь вещей. Вот они:

1. Я неплохо говорю по-французски, но ни фига не понимаю. В результате завожу беседу, моментально начинаю «плавать» и переключаюсь на старый добрый Anglais

[62]. Однако местные ценят мои усилия: я получаю многочисленные комплименты по поводу произношения. Мне сказали, главное – разговаривать по-французски так, будто получаешь от этого удовольствие, и тогда произношение станет близким к идеалу. По крайней мере, ни одного недоброго слова в свой адрес я пока не слышала. Так что доля правды в этом есть.

2. Я наконец-то научилась не брать с собой много вещей. Этим летом у меня одна пара джинсов и три футболки, так что перемещаюсь налегке. Я – молодец!

3. Еда здесь действительно так хороша, как рассказывают. Секрет в том, что в каждом блюде есть масло, настоящее масло, в результате все жирное-прежирное. Зато вкусно! Моя единственная пара джинсов не очень-то рада такой диете.

4. Кофе не так хорош, как рассказывают, хотя если с молоком – изумительный, но это не считается, потому что здесь изумительное молоко со вкусом масла, и оно превращает твой кофе в нечто вроде горячего растаявшего мороженого. Однако черный кофе здесь не лучше и не хуже, чем дома. Зато ему добавляет очков правильная атмосфера. Нет ничего лучше чашечки кофе, когда сидишь в местной кофейне с видом на площадь, смотришь на прохожих, на голубей и ничего не делаешь. Идеальное времяпрепровождение!

5. Я не должна тосковать по нему, однако все равно скучаю. Правда. Из-за этого в Париже не так чудесно.

6. Я и по тебе скучаю.

7. Пора возвращаться домой.

Желаю китам всего наилучшего,

Лучч

Айеша Кессенберри сидела в маленьком интернет-кафе в прибрежном городке Тромсе и смотрела на экран, размышляя, как поступить. Да и нужно ли что-то предпринимать, ведь у нее своих забот полно – например, неработающий маячок на полосатом ките-подростке. Через сорок пять минут ей нужно вернуться на корабль, поэтому она с легкостью может сказать, что не получила письмо, и разобраться с ним через две недели.

Айеша зашла на страничку в фейсбуке, чтобы удостовериться в третий раз. Да, точно «Встречается».

И все же.

– Слушай, – написала она. – Это все очень внезапно и странно, но если верить фейсбуку, ты с кем-то встречаешься.

– Ага.

– Ну и как?

– Замечательно.

– Точно?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты не поставил восклицательный знак.

– ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!!!

– ТОЧНО?!?!?!?!?!

– Айеша, ты что, ко мне подъезжаешь?

– Ха-ха, нет, – ответила она. – Я получила письмо от Лучии.

Гровер застыл. На экране мерцали точки. Очередное сообщение на подходе. Элис, лежа рядом со своими карточками, почувствовала, как он затаил дыхание.

– Что случилось?

Она знает. Но откуда? Успокойся. Он откашлялся.

– Ты о чем?

– Все в порядке?

Гровер терпеть не мог лгать. Ложь, даже маленькая, подобна мелким камушкам, за которыми следует оползень; как первый глоток джина – ты считаешь, будто все под контролем, а потом обнаруживаешь себя на собрании Анонимных алкоголиков и выясняешь, что десять лет твоей жизни куда-то делись. Может, я социопат? Может, он терпеть не мог лгать, потому что это слишком легко? Может, его этичное «я» – всего лишь фальшивый экзоскелет, поддерживающий ядовитую медузу нигилизма? Нет, он терпеть не мог лгать, потому что обманывать плохо, вот и все. Успокойся, Гровер.