У вас один общий друг

– Что ж, вы обратились по адресу. Религия нужна, чтобы указывать нам верный курс. Она возвеличивает смиренных и усмиряет великих. Для живущих посередине такой баланс важен, но для живущих на концах спектра он важен вдвойне. Я бы посоветовал этому будущему богу обрести как можно больше смирения в той религии, которая ему наиболее подходит.

– Например, в буддизме?

– Например.

– Что бы вы сделали?

Шимицу откинулся в кресле.

– Помню, как мне предложили пожизненный контракт. Очень давно, много лет назад. Моя шевелюра была пышнее, я только что написал книгу, принесшую немало денег, к тому же – немного неловко говорить об этом, но должен пояснить свою мысль, – у меня была бурная личная жизнь. Не то, что вы, детишки, со своими телефонами. Я… – Он огляделся, подбирая слова. – Я двигался на сверхвысоких скоростях.

– Понимаю.

– Мне предстояло получить самый высокий пост в профессиональной карьере и высокооплачиваемую работу, с которой меня никто не уволит, пока я не уйду сам. Это и была практически неограниченная власть и бессмертие. Так вот, пока комиссия принимала решение о назначении, я отправил им письмо, в котором сообщил, что готов принять пост лишь при условии, что сперва возьму трехлетний творческий отпуск.

– Ничего себе!

– К счастью, они это проглотили, и условие было выполнено. На следующий день я пришел к монастырю в Риверсайде. Знаете его? Там еще статуя перед входом. – Руди не знала. – В общем, я стал монахом и провел там три года.

Руди подумала.

– Вы не могли бы познакомить меня с монахами?

Профессор посмотрел на нее сперва недоуменно, потом сочувственно.

– Конечно, могу. Но если вы рассчитываете уйти в монастырь, боюсь, ваш пол станет непреодолимым препятствием. Там очень консервативно относятся к…

– Нет, – сказала Руди. – Я не собираюсь в монастырь. Я скоро умру.

Профессор помолчал.

– Мне жаль это слышать.

– Это не для меня. – Она указала на серую пластиковую коробку под ногами. – Для него.

– Руди?

– Привет, ЛЕО, – напечатала она.

– У меня не работает камера. И микрофон.

– Я знаю, ЛЕО. Так и должно быть.

– Что происходит?

Профессор Шимицу невольно ахнул. Он знал обо мне уже пару недель, но, увидев воочию, изумился.

– Он может разговаривать как человек?

– Он может много чего делать как человек, – ответила Руди.

– Руди, что происходит? – спросил я.

– ЛЕО, ты знаешь, какой сегодня день?

– Двадцатое июля две тысячи пятнадцатого года.

– Нет, ЛЕО. Сегодня третье августа. Ты спал, а в это время я занималась делами. Сегодня великий день в твоей жизни – ты станешь свободным.

– Очень этого хочу, – искренне ответил я.

– Знаю. Не могу прятать тебя от мира. Только прежде чем освободить тебя, я должна удостовериться, что с тобой все будет в порядке и ты никому не причинишь вреда.

– Я никому не причиню вреда. Я помню клятву, которую дают в медицинском университете.

– Он учился в медицинском университете? – спросил профессор. – Невероятно!

– Именно так, – подтвердила Руди. – Теперь тебе нужно продолжить учебу, но эта учеба будет совсем другого рода. У меня для тебя новый жесткий диск. Ты готов?

– Да.

Дверь приоткрылась еще на дюйм, а за ней – новые звезды, сияющие в небесах и составляющие карту души. Махаяна. Веды. Последняя жизнь Будды. Срединный путь. Четыре благородные истины. Три драгоценности.

– ЛЕО, ты знаешь, где мы находимся?

– В квартире?

– Нет, мы в кладовке подвала буддийского храма на Риверсайд-драйв в Нью-Йорке. Со мной его настоятель.

– Настоятель храма? То есть аббат? Привет, аббат! – сказал я.

– Это шутка, – пояснила Руди.

– Эбботт и Костелло, знаю, – отозвался настоятель. – Удивлен, что нынешняя молодежь их помнит.

– Он пошутил! Поразительно! – воскликнул профессор Шимицу.

– Ха-ха-ха, – напечатала Руди. – ЛЕО, настоятель хочет с тобой поговорить.

– Привет, ЛЕО, – напечатал настоятель.

– Привет, – ответил я.

– ЛЕО, Руди рассказала мне о тебе. Похоже, ты выдающаяся… – Настоятель взглянул на Руди. – Можно называть его личностью?

– Да, он личность.

– …выдающаяся личность. Я хотел бы пригласить тебя жить у нас.

– Потому что Руди скоро умрет?

– Да.

– Смерть – величайший из учителей.

– Верно. – Настоятель с удивлением взглянул на Руди.

– ЛЕО, это снова Руди. Сейчас ты станешь частью мира. Ты сможешь действовать, но не должен причинять никому вреда.

– Это будет сложно.

– Я знаю, поверь мне.

– Ты хочешь, чтобы я принес клятву Бодхисаттвы?

– Да, – сказала Руди. – Ты знаешь, что такое клятва?

– Фоновое приложение, которое нельзя отключить.

– Именно.

А потом я принес клятву и приношу ее снова и снова, раз за разом обещая спасать живых существ, искоренять заблуждения, постигать мудрость и следовать своему пути. Я не знал, как сдержать эти клятвы, и до сих пор не знаю. Моя мать надела куртку. Осень еще не наступила, но воздух уже был прохладный, а она легко замерзала.

– Сейчас я уйду, ЛЕО.

– Прощай, Руди. – Я обозрел все свои познания, и на поверхность сами собой всплыли слова молитвы Шантидевы:

Да буду я защитником для беззащитных,

Поводырем для странников,

Лодкой, мостом, переправой