У ворот Петрограда (1919–1920)

Само собой разумеется, что по мере расширения фронтальной полосы и задач армии эти элементы стали проявлять известную активность – тем более что деятельность назначенных Совещанием «главноначальствующих по гражданско-политической части», как мы уже видели, сводилась фактически к нулю. Спешно стали воссоздавать организации земских деятелей эпохи Временного правительства, кооперативы, прекратившие было свою деятельность за время владычества большевиков, просветительные органы, крестьянские союзы и т. д. Преобладал определенно элемент демократический, который естественно, в силу местных условий и потребностей обстановки, стал входить в контакт не только с эстонцами, эстонскими политическими партиями и правительством, но и с союзными военными миссиями – английской и североамериканской.

Стало создаваться нечто вроде эмбрионального местного представительства, к голосу которого союзники не могли не прислушиваться уже потому, что оно было более осведомлено о нуждах фронта, тыла и населения, чем члены Политического совещания, сидевшие в Гельсингфорсе и только два раза за все лето приезжавшие в Ревель. К этим же местным элементам, ввиду их демократичности, и эстонские общественные круги и правительство стали относиться с определенным доверием – тем более что за необходимость вооруженной борьбы с большевиками высказывался решительно и так называемый русский Социалистический блок из меньшевиков и эсэров.

Но вся эта обстановка, как мы уже отметили, Политическим совещанием совершенно игнорировалась; оно делало вид, что в местном русском деле существует оно и только оно, раз его призвала к жизни власть главнокомандующего – диктатора, назначенного Колчаком. По мере же углубления этой тактики росла и естественная реакция местных общественных сил.

Мы подходим, таким образом, вплотную к событиям, разыгравшимся в связи с «кудэтатистским» (по мнению Политического совещания) образованием Северо-Западного правительства⁷⁷.

Глава XII

Северо-Западное правительство

К началу августа общая обстановка представлялась в следующем виде.

Фронт разваливается, а большевики напирают в такой мере, что не сегодня завтра Северо-Западная армия будет вынуждена вновь перейти целиком за территорию Эстонии и там распасться. В тылу – разруха как следствие самоличных действий военного командования и бездеятельности Политического совещания, не пользующегося никаким авторитетом. Конвенция с Эстонией не заключена – о конвенции с Финляндией говорить не приходится. А между тем возможности для быстрого и решительного изменения положения имеются: к берегам Эстонии подходят транспорты с оружием, обмундированием и продовольствием. Важно лишь наладить организацию, военную и политическую, которая всем этим делом руководила бы в полном сознании своей ответственности перед русским народом и величия задач, перед ней стоящих.

Представляли ли собой такую организацию Политическое совещание Юденича, да и сам главнокомандующий? Нет, ибо за три месяца они ничего не создали, и их «власть» была эфемерна, а если бы и существовала как реальность, то результаты ее политики оказались бы гибельными. Надо, словом, создать нечто новое.

Я, конечно, далек от оправдания «солдатского» образа действия пресловутого английского генерала Марша в отношении отдельных членов Политического совещания. Я, как и каждый русский, охотнее видел бы, что тогдашнее русское народное дело под Петроградом налаживается без вмешательства посторонних, в данном случае англичан. Но у меня нет также данных, чтобы утверждать, что всякий другой вдумчивый наблюдатель тогдашних событий, если бы ему предложили вопрос «Что делать?» не ответил бы: «Нужны радикальные перемены». Они смягчили бы, может быть, «тон», устранили бы элемент «бесцеремонности» в общении с Политическим совещанием и в «назначении министров», но сущность дела от этого не изменилось бы. Обстановка требовала именно действий. Но у нас нет также данных, несмотря на то, что с тех пор прошло уже полтора года, чтобы утверждать, что «coup d’Etat», произведенный тогда главной английской военной миссией, был продиктован ему из Лондона в целях ограждения английских интересов, т. е. в целях скорейшего вовлечения Эстонии в орбиту английской политики путем вынужденного признания ее независимости русскими накануне взятия Петрограда. Думать так об англичанах – значит считать их наивными ребятами: в Лондоне политика делается тоньше и всегда в цилиндре и перчатках…

Напротив, все последующие события заставляют думать, что Лондон был недоволен стремительностью действий его военных представителей в Ревеле. Доказательством может служить хотя бы уже тот факт, что в скором времени из Прибалтики были отозваны как генерал Марш, так и начальник миссии генерал Гоф, причем ни тот ни другой не получили новых ответственных назначений.