У ворот Петрограда (1919–1920)

Министр внутренних дел – Александров (бывший «Главноначальствующий» по гражданской части в освобожденных местностях, назначенный Политическим совещанием).

Министр торговли и промышленности – М. С. Маргулиес.

Министр юстиции – С. В. Иванов (получивший в Гельсингфорсе поручение Юденича разработать проект временного городского управления для Петрограда).

Морской министр – адмирал Пилкин (военный сотрудник Юденича в Гельсингфорсе).

Министр продовольствия – Эйшинский (городской голова города Пскова).

Государственный контролер – Горн.

Министр просвещения – Эрн.

Министр земледелия – Богданов.

Министр почт и телеграфов – Филиппео.

Министр по восстановлению – Бутлеров (сотрудник Политического совещания в Гельсингфорсе).

Министр общественного призрения – генерал Кондырев (бывший начальник штаба Юденича в Гельсингфорсе).

Министр без портфеля – Н. Иванов.

Как видно из этого списка, добрая половина портфелей была предложена членам бывшего Политического совещания и их ближайшим сотрудникам по гражданской и военной части, а другая часть – известным в Северо-Западной области общественным деятелям, представителям демократических и социальных партий. Очевидно, английский «солдат» хотел устроить все «по-доброму», т. е. так, как в Англии во время войны устраивались коалиционные кабинеты с участием представителей рабочей партии, социалистов. При этой комбинации Марша, само собой разумеется, Юденич оставался главнокомандующим, но без диктаторской власти над правительством, как это было раньше с Политическим совещанием, им назначенным и ему же подчиненным.

Но члены Совещания, как мы уже видели, решительно отказались войти в правительство по соображениям уязвленного национального самолюбия. Так, по крайней мере, они объяснили свой образ действия первые дни после переворота и в Ревеле, и в Гельсингфорсе, куда они тотчас вернулись, чтобы организовать оппозицию против «самочинного» ревельского правительства.

Однако историческая правда не в том, Карташев и Кузьмин-Караваев (особенно же первый), эти главные деятели бывшего Политического совещания, уклонились от участия в Северо-Западном правительстве потому, что с его образованием и при особенностях его конструкции как органа, не подчиненного более власти главнокомандующего, принцип диктатуры отпал. Для них же этот принцип – все. Они ведь считали себя только «подчиненными» диктатору Юденичу, назначенному другим диктатором – Колчаком. А между тем из хода заседаний 10 и 11 августа им ясно стало, что, если бы Юденич и отказался признать новый факт и не пожелал работать вместе с новым образованным правительством, от него более не зависящим, то главнокомандующим армии стало бы другое лицо, заранее намеченное.

Далее, в их глазах принцип диктатуры, на котором они стояли с первого дня образования Гельсингфорсского Совещания, был повержен теперь в прах еще и тем, что новое правительство ни в отношении своей программы, ни в каком-либо другом отношении не ставило себя в связь с правительством Колчака и вообще не намеревалось руководить директивами из Омска.

Впоследствии мы увидим, что это ему и не удалось: Северо-Западное правительство было одно, а Юденич и фронт – другое. Правительство сидело в Ревеле и сочиняло там законы и циркуляры, полные самых благих намерений, а власть на фронте и в ближайшем тылу фактически находилась в руках главнокомандующего, который ни на минуту не переставал смотреть на себя как на наместника Колчака и в грош не ставил правительственные циркуляры и распоряжения. Но мы еще коснемся этой стороны дела, вытекающей из легкомысленной недоговоренности взаимоотношений между главнокомандующим армией и членом правительства – военным министром.

Был еще и третий фактор, заставляющий членов упраздненного Совещания уклониться от участия в Северо-Западном правительстве. Это – «чрезмерность» его демократических лозунгов. Они приближались к основным программным пунктам Временного правительства эпохи коалиции. Там, например, в проекте правительственной декларации предполагалось по земельному вопросу заявить:

«Земельный вопрос будет решен согласно с волей трудового земледельческого населения в Учредительном Собрании. Вперед до решения последнего земля остается за землевладельческим населением, и сделки купли-продажи на внегородские земли воспрещаются, за исключением особо важных случаев и с особого разрешения правительства».