У ворот Петрограда (1919–1920)

У деревни Рылово в районе Гдова позиция красных была сильно укреплена. В лесу расположилась часть с 35 пулеметами. Наши пустили «Бурого Медведя», который медленно и неуклюже пополз по вспаханному полю к лесу⁸¹. Тысячи пуль и снарядов засыпали его, но «Бурый Медведь» и глазом не моргнул, а продолжал спокойно двигаться. В рядах красноармейцев – смятение, которое обратилось в панику при виде, как «Мишка» двигался по лесу, укладывая деревья, точно тростник. Стрельба прекратилась, и красноармейцы побежали, бросая в панике винтовки и пулеметы. «Бурый Медведь» выпустил лишь два снаряда и одну пулеметную ленту. Наша пехота принялась преследовать красных. Те бросились на поле, где часть спряталась за баней, часть за гумнами, а большинство бежало без оглядки прямо по полю, преследуемое пулеметным огнем. «Бурый Медведь», уложив молодой лес, спокойно пополз к бане, которую одним натиском и сокрушил. После этого, как передавали пленные, среди красноармейцев творилось что-то невообразимое: бросали пулеметы и винтовки, часть людей тупо стояли, ожидая решения своей участи, а несколько китайцев лежали без движения, лицом к земле, приготовившись быть раздавленными, считая, что бегство от чудовища немыслимо⁸².

В другом месте красные устроили на окраине леса баррикады из деревьев, полагая, что танк обязательно запутается в баррикадах. Перед баррикадами были вырыты ямы. К удовольствию засевших за горой леса красных танк пошел прямо на баррикаду. И вот, когда «Мишка» завозился в груде деревьев, красные с радостным криком «ура» бросились на него со всех сторон, считая, что танк уже в их руках. Но каков был их ужас, когда вся гора леса рассыпалась и танк, укладывая десятки кинувшихся на него безумцев, ровно двигался дальше по позициям красных.

– Танки у них!.. Все пропало!.. Комиссары, сволочи, надули! – кричали бегущие в панике красные.

Покончив с деревней Рылово, «Бурый Медведь» пополз к деревне Иглы, с одинаковым успехом уничтожая все на пути. На Мишиной Горе, где засели испытанные в боях юоо матросов-коммунистов, сопротивления не было оказано, так как матросы, услышав, что танки у белых настоящие, очистили гору без боя и ушли за реку Желчь. Таким образом, 43, 167 и 168-й красноармейские полки были разбиты наголову, они очистили свои позиции. Рассыпавшихся по лесам красных ловили потом пачками.

Настроение наших солдат с появлением на фронте танков весьма повышенное и радостное. Так, 14 сентября солдаты N полка еще были крайне удручены: они знали, что предстояло идти в наступление, а красных в пять раз более. Вдруг слышат – трескотня.

– Братцы, танки пришли! – кричит один.

– Не может быть, давно про танки начальство пело, а их все нет…

– Братцы, кто не верит, пойдем смотреть!

Пошли. Видят – действительно стоит «Бурый Медведь». Обсыпали его солдаты со всех сторон. Щупали. Любовно гладили его стены. Ахали, крестились и говорили:

– Слава те господи, наконец-то танкушка пришла, вот-то будет потеха!

Настроение круто переменилось. Все дружно рвались в наступление. Вскоре затрещал, сокрушая все в пути, танк, и все двинулись вперед.

А местные крестьяне, бабы и дети, выгнанные красными из своих деревень, стали собираться позади «Бурого Медведя» и, крестясь, следовали в отдалении за ним, точно за иконой, а затем, водворенные в свои деревни, искренно молились за освободителей…»

* * *

Таково было настроение на фронте.

В Ревеле же, где сидело правительство и Главное командование, общее настроение также стало подыматься в связи с прибытием первых транспортов.

В порту день и ночь кипела работа. Выгружали артиллерию, снаряды, пулеметы и большие, американского типа грузовики. Все немедленно отправлялось дальше на фронт по линии Ревель – Нарва либо складывалось в особо предоставленных нам эстонцами портовых магазинах под охраной русских воинских частей.

В общем и целом, эстонские власти в те дни относились благожелательно к задачам Северо-Западной армии и правительства, охотно давали железнодорожный подвижной состав, локомотивы и платформы, а также уголь и дрова. Однако лишнего рвения в этой области не наблюдалось.

Напротив, каждый раз при поступлении какого-нибудь транспорта эстонцы умудрялись путем настойчивых требований у англичан урвать какую-нибудь часть груза исключительно для надобностей эстонской армии. Так было с обмундированием, танками и особенно с артиллерией, что впоследствии, в момент наступления, конечно, не замедлило сказаться на боеспособности Северо-Западной армии.