Убийство на Дворянской

Несмелова охотно пересела к кузену и, выпив предложенную рюмку настойки, завела с ним негромкий разговор.

Хитрово-Квашнин тихо пускал дым к потолку и с прищуром поглядывал на присутствующих. Как ни ряди, а за столом сидит тот, кто всадил нож в шею хозяину дома. Он это или она?.. Кто-то из Водошниковых? Их дядя?.. Сотинские?.. Аристова?.. Несмелова?.. Иностранец, наконец?.. Хм-м… не ясно. По здравом размышлении, каждый из них способен совершить кровавое злодеяние. Каждый!..

Думы Хитрово-Квашнина прервал Иван Водошников. Встав после трех чашек чая из-за стола, он пожелал всем доброй ночи и удалился в свою комнату в мезонине. Затем к себе в опочивальню отправился его порядком захмелевший старший брат. За ними потянулись другие участники чаепития, и вскоре в столовой остались лишь двое, Несмелова и купец. Они еще долго продолжали вести тихую беседу в неверном свете свечей, изготовленных в свечном заведении купцов Расторгуевых.

***

Хитрово-Квашнин проснулся посреди ночи и несколько секунд оставался в недоумении. Где это я?.. Точно не в Харитоновке… Тогда… ну, конечно, это же малая гостиная Водошниковых!

Он потянул на себя одеяло, повернулся было на другой бок, как вдруг почувствовал чье-то присутствие. По спине пошли мурашки, по ногам пробежал неприятный холодок. В комнате кто-то был! Цепенея, он медленно открыл глаза. Перед ним стояла темная фигура. Кто это?.. Что, черт возьми, здесь происходит?! Не может быть! Призрак Водошникова!.. Показывает на окровавленную шею и молвит: «Моя кровь…». Дальше непонятно. Что твоя кровь?.. Опять: «Знай и помни!»

Фигура качнулась, поплыла в сторону выхода и испарилась. Хитрово-Квашнин некоторое время лежал, словно в прострации. Потом провел рукой по лицу и глубоко вздохнул. Сна не было ни в одном глазу. Долго он ворочался с боку на бок, и заснуть смог лишь под самое утро.

***

В продолговатое окно, завешенное белоснежным тюлем и гардинами, весело светило утреннее майское солнце. Снаружи горланили петухи, ржали лошади, скрипели тележные оси. Хитрово-Квашнин потянулся и обвел взглядом комнату, в которой только что проснулся. Боже, здесь возник призрак Водошникова! Что же я пропустил из его слов?

Зевнув, он посмотрел на небольшие часы, висевшие на стене рядом с ковром. Они, размеренно тикая, показывали начало девятого. На ковре была изображена сцена псовой охоты. Охотники с горящими от бешеного азарта глазами неслись на породистых лошадях за собаками, которые гнали по жнивью матерого зайца. Вот забава!.. Нет, не убедят меня ружейные охотники, утверждающие, что в псовой охоте успех зависит только от собак. Мол, чего там, купил гончих и борзых порезвее, и ты уж псовый охотник. Дудки! Ты будешь просто «шкурятником», тебе только и удовольствие, что зверя травить! А настоящий псовый охотник – это, прежде всего, собаковод, которого знают и уважают не за число затравленных волков и зайцев, а за выведенную им породу. Настоящему охотнику по сердцу охота не с чужими, а со своими собаками. Он их вскормил, взлелеял, на них он возлагает все свои надежды. Иные ружейные охотники сядут на лошадь, возьмут на свору пару чужих собак и думают, что они на псовой охоте. Какая наивность!.. Конь у тебя не пойдет как надо, собаки попусту зайдутся в лае, и если ты увидишь зверя, то только мельком и на дальнем расстоянии… Настоящая псовая охота – это звук охотничьего рога, возня своры нетерпеливых борзых и гончих, азартный говор стремянных, доезжачих, выжлятников. Как там, у Пушкина, в графе Нулине:

Пора, пора! Рога трубят; 

Псари в охотничьих уборах 

Чём свет уж на конях сидят, 

Борзые прыгают на сворах.

Выходит барин на крыльцо,

Всё, подбочась, обозревает; 

Его довольное лицо 

Приятной важностью сияет. 

Точно, выйдешь на крыльцо, сердце сладостно щемит в груди, поет! Борзятники с борзыми, выжлятники с паратыми гончими, за первыми присматривает заездный, за вторыми – доезжачий. Борзых держит на сворке стремянный, а ловчий, старший на охоте, строго наблюдает за всем происходящим. Взмах руки, и пошло-поехало!.. В поля! На простор!.. Вот на опушке леса показывается крупный волк–материк. Прижав уши и скалясь, серый хищник несется к ближайшей низине, к заболоченному месту. Гончие, заливаясь, бросаются за ним. Охота только набирает силу! Выжлятники, как дикие, улюлюкают и мчатся за собаками… Эх-ма, глаза горят, мурашки по телу!.. Последняя скачка за волком «в брызги» так и всплывает в памяти. И хоть простреленная нога дает о себе знать при езде верхом, но разве бросишь из-за этого веселую забаву!..

Расследователь, заложив руки за голову, какое-то время вспоминал яркие моменты весенней охоты. Потом снова посмотрел на ковер, на охотничью сцену. В ней было столько жизни и экспрессии, что он решительно откинул тонкое одеяло с вытканным гербом Водошниковых и громко произнес:

– Хватит валяться!