Убийство на Дворянской

Расследователь раскурил трубку и надолго погрузился в свои мысли. Пока он размышлял, в особняке Водошниковых незаметно настало время вечернего чая. В столовой собрались все домашние и их гости. К горячему напитку слуги подали печенье и пряники с медом. Хитрово-Квашнин, дабы не набрать лишнего веса, ограничился чашкой чая, кусочком печенья и половинкой пряника. Николай Водошников к чаю даже не притронулся. Перекусив слегка, он потребовал поставить на стол графин со сливовой настойкой. Две рюмки любитель горячительных напитков опрокинул одну за другой в одиночестве, без компании. Когда наливал третью, желание выпить с ним изъявил его дядя. Общения поначалу за столом не наблюдалось, слышались только отдельные слова. Затем кто-то упомянул о страшной находке в колодце.

– Я всегда знал, что Панфил плохо кончит, – сказал Николай Водошников, закусывая. – Так безбожно пить умудряются не многие дворовые.

– Некоторые дворяне недалеко от него ушли, неделями не просыхают! – съязвил средний брат.

– Вот он, праведник наш! – отреагировал Николай. – Непьющий, но вечно пишущий… Усвоил чайку? Ступай, продолжай кропать свою никчемную дрянь!

– Что ж, и пойду. А ты, гляжу, четвертую наливаешь. Под стол не рухни к концу чаепития, забулдыга!

– Хватит вам собачиться! – нахмурился Марк. – Ни стыда, ни совести! Постеснялись бы гостей.

– Надо же, у младшего опять голос прорезался! – ухмыльнулся Николай, подняв брови. – На полднике что-то вякнул и сейчас рот открыл… Молод еще, чтоб указывать!.. Жанристом себя называет. Какой из тебя жанрист, подмалевщик?! Лучше нос вытри, весь в краске!

Марк потянул руку к носу под раскатистый смех старшего брата.

– Ха-ха-ха! Повелся на уловку, молокосос!

– Дубина! – только и смог выдавить из себя художник.

Амалия Елисеевна, с осуждением посмотрев на сыновей, поставила чашку с чаем на стол и повернулась к Хитрово-Квашнину.

– Евстигней Харитонович, мы тут между собой посудачили о происшествии. Мало кто сомневается, что Панфил по своей безалаберности попал в колодец. А каково ваше мнение?

Отставной штабс-ротмистр, вынув трубку изо рта, немного подумал и произнес:

– Трудно сказать, ведь свидетелей его падения в колодец не нашлось. Гадать же на кофейной гуще не в моих правилах. Могу только заверить, что смерть дворника в ходе моего расследования не останется без внимания.

– Это справедливо… Да, Евстигней Харитонович, что у вас с ночлегом? Оставайтесь здесь. Диван в малой гостиной к вашим услугам. Найдется спальное место в людской и для вашего кучера.

– Я не против.

– Тогда я сейчас же прикажу Мардарию застелить диван.

– Сделайте одолжение, – мягко проговорил Хитрово-Квашнин.

Общий разговор в столовой так и не возник. Амалия Елисеевна тут же затеяла тихую беседу c сестрами, Ольга, Марк и Александр составили свою группу по интересам, Николай Водошников, его дядя и англичанин – свою. Несмелова тихо сидела за чашкой чая и думала о чем-то своем. Хитрово-Квашнин, покуривая пенковую трубку, также сидел сам по себе и, казалось, ни на что не обращал внимания.

За окнами смеркалось. Людская с кухней и конюшня с каретным сараем на дворе уже тонули в расплывчатой мгле, потихоньку давала о себе знать ночная прохлада. По знаку хозяйки слуги зажгли свечи в золоченых канделябрах. На стенах столовой, обитых светлыми французскими обоями, в тот же момент заплясали причудливые тени. Вскоре на том конце стола, где разливалась сливовая настойка, стало шумно. Николай опьянел настолько, что принялся поминать добрым словом покойного родителя.

– Жалко его, отца то есть! – говорил он, роняя слезу. – Справедливый был человек, а какой коммерсант! Никто ему из дворян в Петродаре и в подметки не годился! Таких, как он, и в губернии наперечет. Да, поругивал меня. А как, положим, не ругать такого подлеца?.. Как не пенять эдакому разгильдяю!..

– Распустил нюни! – буркнул средний брат, бросив недовольный взгляд на Николая.

Купец в знак утешения похлопал старшего племянника по плечу и повернулся к иностранцу.

– Выпейте с нами, мистер Эддингтон! Помяните несчастного русского приятеля. Довольно таращиться в свою газету! Что там можно разглядеть, при свечах-то?

Англичанин отложил «Таймс» в сторону и поднял налитую до краев рюмку.

– Что я сказать?

– Только не «пусть земля будет пухом», – категорично заявил торговец. – Это языческое. А надо просто, по православному: «царствие ему небесное»!

Англичанин повторил озвученные слова и мелкими глотками выпил предложенную настойку.

– У нас люди сказать про умерший: «God rest his soul». – Он достал из внутреннего кармана сюртука справочник и выудил из него нужные слова. – Значит, «упокой Господь его душу». Траур по близкий родственник длится год, по дальний родственник – три месяц…

– Небось, соскучился по своей туманной сырости? – спросил купец.

– Yes, Англия есть мой отчизна. Но ничего не поделать, я иметь бизнес в России.

– По всему видно, соскучился, Бэзил. По-нашему, стало быть, Василий… Вот и я, хоть недавно из Первопрестольной, а уж грущу по ней… Катюша, присядь-ка рядышком. Потолкуем об общих знакомых, вспомним Москву-матушку.