Убийство на Дворянской

– Вот наш замечательный поэт, – говорил модный сюртук соседу. – Cтишки пишет, прозу, а сам, между тем, картежник. Говорят, не хватило ему как-то на почтовой станции мелких денег для расплаты за обед, так он с крупными банкнотами сел играть с попутчиком. Понтировал, понтировал, да и просадил более полутора тысяч. А однажды поехал на бал, чтобы увидеться с любимой женщиной, но вошел в игру и провел за ломберным столом всю ночь напролет.

– Да разве один Пушкин азартен? – возразил бравый усач, облаченный в мундир драгуна. – Играют все, и в столицах, и в провинции. Подлинно, в кого пальцем не ткни, игрок! У меня в соседях был один коллежский секретарь, Макей Спиридоныч. Имение справное, лакеи, кучера. Карты в руки не брал, все на своей псовой охоте. Но сел поиграть в штос раз да другой, и пошло дело. Всю наличность спустил, крестьян и собак распродал, имение потерял. Теперь гол как сокол, к рюмке без конца прикладывается, вроде шута у богатых помещиков.

– Да уж, было у Макея четыре лакея, а ныне Макей сам лакей.

А со стороны ломберного стола периодически доносилось:

– Cемпель (простая ставка).

– Играю на Пе (удвоенная ставка).

– C углом (утроенная ставка)

– Пароли Пе (ушестеренная ставка).

– Ставит на Руте (ставка на одну и ту же карту)

Не обнаружив на руках присутствующих дворян необходимых знаков, Хитрово-Квашнин снова занял прежнее место возле подпоручика. В очередной прокидке повезло князю, и он, выпив бокал шампанского, забалагурил:

– Тройка взяла, ай-да карточка!.. Возвышайте ставки, господа! Полно вам рассчитывать да гадать! Ха, ваша карта, поручик, бита! И ваша, штабс-капитан! Валет взял, валет крестовый!.. Прогадал-таки, Анненский!.. Не всегда коту творог, когда и мордой об порог! Ничего, карта не лошадь, к утру повезет!.. Эх, опять просадил! Плакал дядя, на чужие взятки глядя. Умен, что твой поп Семен… Ставки, господа, даром – за амбаром!.. Пиковая дама взяла, поди ж ты! Обманщица, а тут потрафила!.. А помнишь, Александр Евграфыч, – обратился он к сидевшему напротив игроку, которого назвал Анненским, – как прокатились мы по южному Подмосковью? Везде поиграли, занесло нас и в Турово, к капитану Арцыбашеву, где я спустил все денежки, а ты остался на своих и познакомился с одной прелестницей. Еще называл ее дамой бубен… Уж не ее ли личико спрятано в медальоне?.. Твои пальцы так и тянутся к нему на прокидках, на удачу, что ли?.. Ладно, скрытничай. Понимаю, у каждого картежника свои талисманы да приметы… Вот я, к примеру, никогда перед игрой деньги не сочту – к проигрышу! А за стол стараюсь сесть вторым – к выигрышу!.. Как там твое крошечное подольское имение, Александр Евграфыч? Не продал?..

Хитрово-Квашнин присмотрелся, насколько было возможно, к визави князя, на шее которого, действительно, висел на золотой цепочке овальный медальон с парящим соколом на крышке. Особое внимание он уделил его рукам, хорошо очерченным, с тонкими запястьями, узкими ладонями и длинными гибкими пальцами. Осмотр то и дело прерывался – мешали либо плечо, либо спина, либо голова того, кто стоял впереди. Но когда левая рука сухощавого игрока в очередной раз потянулась к медальону, сердце штабс-ротмиста замерло на миг и гулко забилось. Между большим и указательным пальцами картежника мелькнула короткая линия из трех крошечных родинок!

«Он!» – искрой мелькнуло в мозгу владельца Харитоновки. – «Тот самый мошенник!»

От неожиданности он несколько секунд оставался в бездействии: мысли, одна обгоняя другую, вихрем закружились в голове. Затем, немного придя в себя, он аккуратно выбрался из круга любопытствующих и заставил себя успокоиться. Черт побери, все складывается!.. Так, сейчас же отправлю Зацепина и Талдыкина за полицмейстером, частным приставом и Андреевым. Пора кончать с этой историей!

Выйдя наружу и убедившись, что среди стоявших возле особняка экипажей была и бричка, запряженная парой саврасых лошадей, на козлах которой сидел широколицый, гладко выбритый человек в темно-синем сюртуке, он поспешил к дому Водошниковых.

***

Около шести часов вечера в малой гостиной было не протолкнуться. Кроме хозяев и их гостей, тут присутствовали Меньшиков с Выродовым и Андреев. Все сидели и с напряженным интересом наблюдали за расследователем, дававшим последние наставления поручику Зацепину и унтер-офицеру Талдыкину. О чем шла между ними речь, было непонятно. Когда помощники покинули гостиную, Хитрово-Квашнин подошел, прихрамывая, к столу, затянулся трубкой и выпустил к потолку облачко дыма. Приставив к креслу трость, он одернул мундир с Георгиевским крестом, пригладил волнистые волосы и внушительно произнес:

– Я собрал вас здесь, господа, чтобы озвучить истинные обстоятельства убийств в доме и вне его, и представить мошенника, провернувшего в городе несколько хитрых афер.

– Слава Богу! – раздался в тишине шепот Амалии Елисеевны.

– Не только вышел на убийцу, но и с мошенниками разобрался?! – воскликнул полицмейстер, вынув изо рта трубку с изогнутым чубуком. – Дружище, мы все c нетерпением ждем подробного рассказа.