Убийство на Дворянской

– Евстигней Харитоныч, что это с вами? – воскликнул заседатель, едва открыв дверь. – Вижу, морщины разгладились, уверенность в глазах. Никак, выяснили что?.. А я с задания. Игра в доме Вельяминова начнется сразу после обеда. Князь с дороги отдохнул, ему не терпится заняться любимым делом… Вот вам колода карт, дома взял.

– Cпасибо, мой друг, – проговорил Хитрово-Квашнин с легкой улыбкой на губах, взяв карты. – Настроение улучшилось, не отрицаю. Но не будем на этом заострять внимание… Ступай себе на обед, уже время. Я тоже откушаю и – на карточную игру. Надеюсь вернуться с нее еще до полдника.

***

В прихожей вельяминовского дома лакей взял у Хитрово-Квашнина фуражку и провел его в большую гостиную, отделанную темно-лиловыми штофными обоями и увешанную овальными зеркалами, картинами и канделябрами. Тяжелые бардовые шторы на окнах, защищая комнату от излишнего света, придавали обстановке некий налет ирреальности. Присутствующие дворяне либо сидели на банкетках и стульях, попивая шампанское и дымя трубками, либо стояли вокруг игрального стола, вполголоса переговариваясь и наблюдая за игрой.

Штабс-ротмистр, к своему удовлетворению, не встретил в гостиной ни одного знакомого лица – все присутствующие были иногородними курортниками. Он мог бы обменяться приветствием с хозяином дома, отставным майором Александром Григорьевичем Вельяминовым, но тот еще в начале мая перебрался из Петродара в свое Покровское. Сжимая одной рукой колоду карт, а другой – опираясь на трость, он приблизился к середине комнаты и, встав подле какого-то подпоручика, попытался из-за спин впередистоящих присмотреться к играющим.

Под нарядной люстрой за ломберным четырехугольным столом, покрытым зеленым сукном, сидела компания из четырех человек. Одним из них был князь Енгалычев, небольшого росточка шатен в черном фраке с заостренными шелковыми лацканами, белом галстуке с сияющей бриллиантовой булавкой и белых панталонах со штрипками. Из кармашка его светло-голубого жилета свисала увесистая золотая цепочка от часов. Хитрово-Квашнин встречал сиятельную персону, это случилось на одном балу в Можайском уезде. Слева и справа от князя сидели дворяне средних лет в военной форме, один – поручик с круглым приветливым лицом, другой – штабс-капитан, жгучий брюнет с черными глазами и усами. Напротив князя расположился в кресле высокорослый и сухощавый человек лет тридцати с рыжеватыми волосами, cеро-голубыми глазами, прямым тонким носом, одетый в темный фрак, белую сорочку, голубой жилет и светлые клетчатые панталоны.

Подле каждого игрока высились стопки золотых монет, лежали кусочки мела со щеточками. На зеленом сукне стола виднелись первые расчеты, а под ним уже валялись использованные колоды – добыча лакеев, которые не преминут продать их горожанам, чтобы те с самозабвением дулись в дурачка или свои козыри.

Играли в банк, распространенную азартную игру, которую знал каждый. Банкометом был князь. Он только что выбросил первую колоду под стол и быстрым движением взял в левую руку новую. От сжатия заклейка в тот же миг эффектно лопнула, и князь принялся мастерски тасовать карты, «переливая» их из одной руки в другую. Понтеры, не торопясь, распечатали свои колоды.

– Господа, прошу выбирать карты, – сказал князь приятным баском.

На сукно легли три карты рубашкой вверх.

– Ставка пятьсот рублей, – проговорил князь.

Никто из понтеров не назвал своей ставки, все согласились играть на начальный куш. Рыжеватый господин приподнялся и снял колоду князя, «подрезав» ее картой на две части. Князь начал метать, попеременно раскладывая карты лицом вверх направо и налево, приговаривая:

– Картежная игра не доведет до добра!.. Начал играть, жену проиграть!

После каждой прокидки понтеры открывали свои отложенные карты. В третьей выиграл круглолицый поручик, загаданная им карта легла в левую сторону. Следующая прокидка оказалась счастливой для голубоглазого молодого человека. Затем удача сопутствовала князю – загаданная одним из понтеров карта легла в правую кучку. Результаты игры тут же отмечались мелом на зеленом сукне стола.

Хитрово-Квашнин переключил внимание на руки понтеров, пытаясь рассмотреть крошечные родинки, о которых рассказал ему Марк Водошников. Позиция у него была не ахти какой, и он попытался улучшить ее. Но, толкнув локтем одного и задев плечом другого, он, извиняясь, вынужден был выйти из круга любопытствующих.

«А, может, тот, кого я ищу, за ломберный стол и не садился», – пришло ему на ум.

Он стал прохаживаться по комнате и незаметно рассматривать руки тех, кто был вне игры. У одного дворянина, одетого в модный сюртук с отливом, на коленях лежал «Московский вестник» 1828 года с отрывками из романа «Евгений Онегин».