Убить Пифагора

— Отныне гоплиты также должны получить право входить в общинные здания. Они должны сопровождать великих учителей, а также тебя, Пифагор, до дверей спален. Осматривать спальни, прежде чем вы войдете. А также сопровождать вас в школе, конюшне и даже в храмах.

Гиппокреонт что-то недовольно проворчал. Пифагор посмотрел на него и разъяснил последние указания.

— Акенон не имеет в виду, что гоплиты должны участвовать в наших ритуалах или штудиях. Достаточно и того, что они будут осматривать храмы, прежде чем кто-то из нас войдет внутрь, и оставаться снаружи на таком расстоянии, на котором они не услышат наших разговоров, зато услышат сигнал тревоги.

Он посмотрел на Акенона, и тот в знак согласия покачал головой.

— И, наконец, если что-то подобное повторится, преступления, совершенные членом общины, будет судить исключительно Пифагор. А если его не окажется на месте, преступника заключат в тюрьму до его возвращения. — Он повернулся к Милону. — Поскольку наш враг — искусный манипулятор, это касается любых гражданских или военных преступлений, предусматривающих физическое наказание, изгнание или смертную казнь. Я понимаю, что это решение не понравится Совету, а потому должно храниться в тайне; но правило должно применяться даже в том случае, если Совет будет против. По крайней мере, до тех пор, пока делом не займется сам Пифагор. Речь идет не о нарушении закона, а о том, чтобы избежать трагической ошибки, став жертвой нового обмана.

— Никто не тронет и волоса на голове наших братьев, — заключил Милон.

Акенон жестом указал Пифагору, что закончил речь, и откинулся на спинку кресла. Было еще одно дело, о котором он не переставал думать, но делиться им ни с кем не собирался: в последние дни он много думал об Ариадне и считал, что понимает ее желание держаться от него подальше. Ариадна сумела получить удовольствие от их близости, но воспоминание об изнасиловании было все так же болезненно. Душевные раны слишком глубоки, она по-прежнему слишком уязвима. Акенон желал ей всего самого лучшего, но, к сожалению, вынужден был признать, что между ними больше ничего не будет.

— Что случилось во время поездки в Сибарис? — обратился Пифагор к Ариадне.

Акенон затаил дыхание. Конечно, рано или поздно Пифагор узнает, что в Сибарис они отправились вместе, однако он не предполагал, что это дойдет до ушей учителя так скоро. Он вспомнил, как страстно Ариадна занималась с ним любовью, и покраснел. К счастью, всеобщее внимание было обращено на Ариадну.

— Дальнейшие поиски человека в капюшоне не дали никаких результатов, — ответила она. — Что касается Главка, нам не удалось убедить его отменить состязание. Мало того, во дворце мы подверглись серьезной опасности. Главк сошел с ума, он одержим математическими расчетами. И надо заметить, в своих исследованиях он добился удивительного прогресса. За короткое время, проведенное в его обществе, я убедилась в том, что его математические способности достигают по крайней мере моего уровня.

Пифагор нахмурился. В математике Ариадна достигла ступени великих учителей. Главк же едва добрался до акусматика. Все, чего он добился, объяснялось сочетанием врожденных способностей и познаний, приобретенных в обмен на золото. Но как далеко успел он продвинуться?

— Он и слушать не стал мою просьбу, — спокойно продолжала Ариадна. — Попросил помочь ему в занятиях, а потом, не получив того, что хотел, разозлился так, что чуть не приказал нас убить. Мне пришлось использовать всю свою волю, чтобы он успокоился, и мы унесли ноги. Главк больше не подчиняется тебе, отец. Он непредсказуем и очень опасен.

Ариадна умолкла, повисла гнетущая тишина. Пифагор погрузился в раздумья.

— Главк — самый влиятельный член правительства Сибариса, — заговорил он. — В этом городе нет ни армейской службы, ни регулярной армии, но огромные богатства аристократов помогают содержать сотни наемников. Кроме того, у самого Главка есть личная гвардия, состоящая из десятков солдат. Будем следить за Главком издалека, но ездить к нему пока нельзя. Позже я отправлю посольство с письмом и попытаюсь встретиться с ним лично в безопасном месте. — На мгновение он задумался, затем повернулся к Милону. — Надо усилить контроль над Сибарисом. Мы должны следить за любым перемещением их войск и количеством завербованных наемников. На данный момент наша армия намного их превосходит, но лучше убедиться, по-прежнему ли это так.

— Ты боишься, что они нападут? — испуганно спросил Аристомах.

— Я боюсь безумия, — заключил Пифагор.

Он обвел их взглядом.

— Что касается убийцы, о нем мы знаем лишь то, что он великий математик. Я бы сказал, что он член нашего братства высших степеней. Или же у него есть пособники среди тех, кто достиг этого уровня. — Присутствующие смущенно переглянулись. — Возможно, это учитель или великий учитель одной из наших общин.

После минутного молчания Акенон взял слово, прервав мысленное перечисление знакомых ему учителей.