Убить Пифагора

Глаза за черной маской холодно смотрели на равнину. Их хозяин не шевельнулся с тех пор, как началась битва. Он едва дышал, положив руки на бедра и ослабив поводья. Солнце ярко сияло на фоне безоблачного неба. День обещал быть жарким, поэтому ветерок, пока еще прохладный и свежий, через несколько часов принесет липкое зловоние мертвечины.

От подножия их холма до самого берега моря человек в маске видел одну и ту же картину: горы убитых людей и лошадей, пропитанная кровью земля и несколько солдат, помогающих раненым. Кое-где виднелись уцелевшие сибаритские лошади. Кротонские солдаты отгоняли их, чтобы позаботиться о них позже. Для военной кампании против Сибариса невозможно будет использовать лошадей, которые танцуют под пение духовых.

«Действительно гениальная уловка… — отметил человек в маске. — Наверняка подсуетился сам Пифагор. Старик все еще способен на дельные мысли. Не стоит его недооценивать».

Человек в маске перевел взгляд на север. Равнина была усеяна трупами на целый километр, дальше стояли кротонские солдаты, сторожившие тысячи пленных сибаритов. Основная часть армии Кротона форсированным маршем продвигалась вдоль реки к Сибарису.

— Вернемся в убежище, — прошептал человек в маске, повернувшись к Борею.

Великан неподвижно смотрел на поле брани. Через несколько секунд он очнулся и последовал за хозяином.

Пока они спускались с холма по склону, ведущему прочь от равнины, человек в маске спокойно обдумывал следующие шаги. Невозможный сценарий — победа армии Кротона — сделался реальностью, однако на самом деле это лишь приближало его к собственной цели — отмщению и господству. Если бы победили сибариты, он бы спустился сейчас с другой стороны холма, чтобы присоединиться к Телису при взятии Кротона. Теперь же он отправится в убежище и оттуда вновь свяжется с Килоном.

Он с надеждой подумал о золоте, которое отсыпал многим кротонским командирам. Он сделал это на всякий случай, чтобы контролировать их действия после маловероятного разгрома сибаритов. Если бы командиры погибли, золото оказалось бы потерянным впустую, но теперь оно должно обеспечить ему успех.

— Абсолютная власть над Советом Кротона, — прошептал человек в маске.

* * *

Через три часа после окончания битвы чьи-то крики прервали раздумья Пифагора. Он размышлял о собрании, которое должно было состояться через пять дней у Милона. Он был уверен, что оно прояснит и упрочит будущее братства.

Он отвел взгляд от священного огня и переключил свое внимание на возгласы, доносившиеся снаружи.

— Учитель Пифагор! Учитель Пифагор!

В голосе, проникавшем сквозь каменные стены, звучали нотки ликования.

«Сработало», — сказал он себе, вздохнув.

Пифагор улыбнулся каменным музам, но в улыбке его проскальзывала печаль. Войны означали нелепую смерть многих невинных людей. Он повернулся и вышел во дворик полукруглого храма. Десятки людей толпились возле колонн, обрамлявших вход. Ученики и сибариты-беженцы окружили совсем молодого, улыбающегося солдата. Было очевидно, что это гонец.

— Приветствую тебя, воин. Ты от Милона?

— Да, учитель. — Гонец поклонился, смущенный внушительным видом философа. — Он поручил мне доложить тебе, что наша армия одержала великую победу. Когда напала их кавалерия, музыканты заиграли на сотнях инструментов, и сибаритские лошади пустились в пляс. Всего за полчаса мы уничтожили всех всадников и половину пехоты. Около пятнадцати тысяч солдат с вражеской стороны… — Гонец нахмурился, испытывая радость пополам с горем. — И пятьсот с нашей.

Пифагор почувствовал боль в груди и закрыл глаза. От Главка он знал, что за восстанием в Сибарисе стоит неизвестный в маске. Люди погибли в битве из-за ненависти и ожесточения его противника.

Гонец продолжал:

— А еще у нас десять тысяч пленных. Сбежали около шести тысяч сибаритов, но Милон преследует их, двигаясь к Сибарису. Сегодня ночью наша армия разобьет лагерь возле города, а завтра потребует от сибаритов безоговорочной сдачи.

Сибаритские аристократы восторженно загалдели. Сутки напролет они не отрываясь пристально смотрели на северную дорогу, боясь, что в любой момент появится вражеская конница.

Пифагор поблагодарил гонца за новость и пошел назад. Несколько сибаритов бросились ему навстречу, желая услышать его мнение об исходе битвы, но он на ходу остановил их, подняв руку, и снова исчез в Храме Муз.

«Иногда бывает очень больно поступать правильно», — подумал он.

Идея вывести из строя сибаритскую конницу с помощью музыкальных инструментов принадлежала ему. Это был единственный выход, но он чувствовал бесконечную печаль, представляя себе недавнюю резню. Музыка играла огромную роль в его учении. Он часто использовал ее для достижения определенных эмоциональных состояний, не раз она помогала вылечить недуги тела или разума.

Но он впервые использовал ее силу для убийства.

Иногда ради созидания приходится уничтожать, напомнил он себе. Таков один из законов природы, но в эти минуты он принес ему слабое утешение.