Убить Пифагора

Сам он ничего особенного не замечал. Ему показалось, что лицо Эвандра невыразительно, словно его хозяин спит. На всякий случай Акенон просунул руку в складку одежды и нащупал спрятанный там кинжал. Ему хотелось убедиться, что в нужный момент он сможет быстро его достать. Он осмотрелся и заметил, что остальные кандидаты также украдкой посматривают на Эвандра. Возможно, они пытались заглянуть в его мысли, воспользовавшись тем, что он ослабил защиту из страха перед Пифагором.

«Похоже, они тоже друг друга подозревают», — мелькнуло у Акенона.

В воздухе, благоухавшем нежным запахом ладана, висела тревожная тишина. Никто не обращал внимания на Акенона, который мог сколько угодно всматриваться в их лица, как будто он невидимка. Пифагор смотрел в глаза Эвандра пристально, и Акенон порадовался, что ему вряд ли придется сталкиваться с таким взглядом.

— Орест, посмотри на меня, — сказал Пифагор.

Все внимание Пифагора устремилось к Оресту, в то время как Эвандр лишь растерянно хлопал глазами, как будто не мог понять, куда попал. Акенон продолжал наблюдать за странной сценой, с растущим напряжением гадая, чем все закончится.

«Интересно, Пифагор решил, что Эвандр не имеет отношения к убийству, или он объявит убийцу, просмотрев их всех?» — спрашивал он себя.

На сей раз Орест погрузился в тихое и загадочное общение с Пифагором. Аристомах, Даарук и Гиппокреонт ели неторопливо, словно не думая о том, что тоже вот-вот подвергнутся пристальному изучению своего учителя.

«Мысли Ореста ничего не скрывают», — заключил Пифагор.

Изучение человека через взгляд и выражение лица было не самым точным инструментом, но Пифагор был почти уверен, что дух Ореста не имеет серьезных повреждений. «Кроме того, его способности явно не перестают расти», — отметил он. Сейчас, просматривая мысли каждого кандидата, он помимо прочего пытался оценить их потенциал, чтобы назначить преемника. В Оресте он видел лишь благородство, самоотдачу и одаренность. «Да, некогда он совершил серьезную политическую ошибку, но это было так давно, что мало кто помнит», — подумал он. Если бы не эти сомнения, Орест был бы кандидатом номер один. Он ничем не уступал Клеомениду. И, конечно, философ не верил, что великий учитель имеет какое-либо отношение к убийству.

— Гиппокреонт, посмотри на меня.

Ученик с готовностью повернулся к учителю, он был серьезен, как и всегда. На его лице виднелись следы усталости, а редкие седые волосы делали его старше Пифагора. Акенон некоторое время смотрел на него в поисках реакции, которой не последовало. Затем сосредоточился на двух кандидатах, которых Пифагор еще не просмотрел. Даарук спокойно сидел, поедая ячменную лепешку. Акенон вспомнил предыдущую встречу, когда Даарук обратился к нему без слов, словно предупреждая, что готов помочь. Сегодня он на него даже не взглянул.

Акенон повернулся налево. Аристомах опустил глаза, сжимая пальцами финик, но так и не съел, словно забыв про него. Внезапно он резко поднял голову. Финик выскользнул из пальцев. Он смотрел вперед широко раскрытыми глазами. Акенон проследил за его взглядом и одновременно услышал приглушенный ропот, сдавленный крик ужаса, застрявший у кого-то в горле.

Взгляды присутствующих с ужасом обратились на Даарука. Лицо чужеземного учителя, от природы смуглое, стало жуткого фиолетового цвета. Растерянные глаза впились в Акенона. Почерневшие губы шевельнулись, как будто он хотел любой ценой передать какое-то сообщение. Изо рта вырвалась желтоватая пена. Пытаясь встать на ноги, он судорожно опрокинул стул. Попытался опереться о стол, но сил не хватило, и он рухнул, как марионетка. Голова с глухим стуком ударила в край стола.

Акенон вскочил. Он обогнул стол и опустился на корточки рядом с Дааруком. Глубокая рана разделяла надвое его левую бровь. Кровь стекала по лицу, смешиваясь с желтой пеной, текущей из раскрытого рта, и капала на пол. Черные глаза были устремлены на Акенона, будто бы издавая немой крик. «Кто это сделал? — спросил Акенон без слов. — Кто убийца?»

Он взял голову Даарука обеими руками и приблизился к нему почти вплотную. На этот раз, однако, он не различил никакого послания. В испуганном взгляде учителя он видел лишь вихрь отчаяния и паники… а затем пустоту. На секунду он приложил два пальца к его шее и обернулся к Пифагору.

— Мертв.

Глава 28

22 апреля 510 года до н. э

Ариадна открыла глаза, прервав медитацию. Она сидела у себя в спальне, и ее только что осенило дурное предчувствие. Не случилось ли что-то за ужином? Встревоженная, она посмотрела на дверь. Ей хотелось броситься бежать, но она сдержалась. Они договорились, что после встречи Акенон расскажет ей все, что выяснит о кандидатах. Она постаралась выровнять дыхание.

Предчувствие никуда не делось, по-прежнему разъедая душу.

Она встала и босиком прошлепала по земляному полу к двери, потом к противоположной стене. Остановилась. На полке стояла пузатая масляная лампа из черного камня с тонкими белыми прожилками. В боковом отверстии дрожал слабый огонек, чей скудный свет не успокоил ее тревогу.