Убить Пифагора

«Три умножить на десять и умножить на пятнадцать… — размышлял Акенон. — В четыреста пятьдесят раз больше, чем я получил, притом что это было самым большим гонораром в моей жизни».

Он разумно полагал, что его пятьдесят килограммов серебра — около семнадцати тысяч драхм — это целое небольшое сокровище, которое мало кому удалось получить. Месяц назад он отвез опекуну Эритрию большую часть своего серебра, чтобы тот его охранял, пока сам он живет в Кротоне. Слишком крупная сумма, чтобы хранить в простом деревянном ларе, в общине, где происходит непонятно что.

Он выразил свое изумление вслух.

— Можно нанять рабочего, ежедневно платя ему драхму. Скромный дом может стоить три-четыре тысячи драхм. Хороший особняк — сто тысяч. — Он обернулся к своей спутнице. — Восемь миллионов — это больше, чем богатая семья потратит за всю свою жизнь!

Он умолк, видя выражение лица Ариадны, и понял, что ведет себя как ребенок. Да и кого не ослепит это сказочное богатство? И все же следовало вернуться с небес на землю и сосредоточиться на последствиях.

Ариадна с полуулыбкой ждала, когда выражение лица Акенона укажет на то, что золотые и серебряные грезы его покинули. Ее реакция была более сдержанной, однако и она была потрясена, и когда она покидала собрание, глаза многих учителей напоминали тарелки, а в их воображении проплывали сияющие образы никогда не виданных сокровищ. Отстранение от материального было одним из столпов пифагорейского учения, но под слоем самоконтроля неизменно таилась изначальная человеческая природа.

Акенон улыбнулся, немного смущенный, а Ариадна продолжила свои объяснения.

* * *

— Посулив такое количество золота, Главк мечтает приблизиться к решению задачи, которое последователи отца давно и безрезультатно ищут. Ты изучал геометрию и, должно быть, разбираешься в кривых и окружностях.

Акенон с любопытством кивнул.

— Главк желает с максимальной точностью определить отношение окружности к диаметру. — Ариадна подчеркнула свои слова, чтобы показать, насколько абсурдным было притязание Главка. — Он ищет приближение до четырех десятичных знаков, а заодно и метод его вычисления.

Акенон мысленно вернулся к учению отца. Это отношение — одна величин, неизвестных геометрам. Было трудно, а иногда и невозможно вычислить отношения некоторых объектов с прямыми сторонами, таких как треугольники. Но гораздо труднее с окружностями. Он ни разу не слышал о методе расчета, который ищет Главк.

— Опыт показывает, что эта цифра составляет чуть больше трех, — сказал он после некоторого раздумья.

— Да, Главк это знает, но хочет большего. Мы не сможем получить четыре десятичных знака, проводя эксперименты с настоящими кругами.

— Что же тогда?

— Чтобы достичь того, чего он ищет, нужно применить метод абстракции и математического доказательства, высшие инструменты, которые отец использует в своих исследованиях. Этой задаче десятки учителей посвятили всю свою жизнь, близко не подойдя к тому, что задумал Главк. Отец тоже посвятил ей довольно много времени, и, по его разумению, решение найти невозможно. Учитывая авторитет отца, с тех пор никто не брался за эту задачу.

— Но Главк посвящен в пифагорейство. Думаю, он понимает.

Лицо Ариадны омрачилось, как будто внутри нее стемнело.

— Главк — посвященный, но не насельник. Математике и другим дисциплинам его обучали на самом поверхностном уровне, чтобы он мог использовать их как инструмент для медитации и духовного роста. — Вздохнув, она вспомнила нечто, о чем уже говорила. — Учение отца заключается в том, чтобы люди и правительства вели себя по определенным правилам, которые гарантируют умеренность и согласие. Конечная цель заключается во внутреннем развитии и всеобщей гармонии. С Главком и другими людьми, обладающими крупным политическим весом, отцу иногда приходится быть более практичным. Он пытается использовать влиятельность этих людей в интересах учения, не рассчитывая на их серьезные внутренние успехи, поскольку люди эти, как правило, не стремятся очищать свои души от страстей.

— Что-то не похоже, чтобы Главк соблюдал ограничения, установленные Пифагором.

— Главк всегда был загадкой. Я не знаю его лично, но отец много о нем рассказывал. В Главке уживаются сильнейшие страсти противоположных направленностей. Всю свою жизнь он шарахался из одной крайности в другую, и, похоже, на этот раз его перекосило не на шутку. К тому же делает он это вопреки указаниям, которые давал ему отец. Прежде Главк уже пытался получить скрытые знания. Отец упрекнул его за своеволие, и сибарит пообещал никогда больше не предлагать в обмен на знания деньги… Ты видишь, как он исполнил свое обещание.

Акенон задумался о двойственной натуре Главка: аппетит и наслаждение, с которыми он поглощал яства и вина, острый ум, угадывающийся в его пронзительных глазах, стоило ему заговорить о геометрии, смесь похоти и обожания, когда он ласкал нежную кожу своего раба, неумолимая ярость, с которой он приказал чудовищному Борею раздавить Фессала и замучить Яко.