Учение о стадиях преступления

Что же нужно сделать для восстановления социальной справедливости? Мы видим два пути: 1) признать оконченным длящееся преступление с момента юридического окончания преступления и соответствующую возможность деятельного раскаяния в интервале между юридическим и фактическим моментами окончания его, выделив две разновидности деятельного раскаяния — смягчающего и исключающего уголовную ответственность; недостатком подобного является приравнивание правовых последствий деятельного раскаяния к правовым последствиям добровольного отказа, хотя указанное и имеет законодательную основу (примечания к ст. 206, 208 и др. УК РФ, ст. 75 УК РФ); 2) признать оконченным длящееся преступление с момента фактического окончания его и соответствующую возможность добровольного отказа на протяжении всего временного промежутка между юридическим и фактическим окончанием преступления со свойственными ему правовыми последствиями. С точки зрения существующей теории более приемлемо второе. Дело в том, что с юридическим окончанием длящееся преступление в целом не может быть признано оконченным. «Состав преступления по ст. 190 УК РСФСР является осуществленным с момента невыполнения обязанности сообщить о преступлении, если у субъекта была реальная возможность это сделать. Окончание преступления — явка с повинной, привлечение виновного к ответственности»[278]

. Здесь много спорного и неясного: что такое «осуществленный» состав, возможен ли добровольный отказ и в чем он будет заключаться (коль скоро есть временной промежуток между «осуществленностью» и окончанием преступления, возможно и прекращение виновным преступной деятельности по собственной воле) и т. д. Очевидно одно: окончание преступления связывается с фактическим, а не с юридическим окончанием. Сказанное подтверждается и тем, что давностные сроки начинаются именно с этого момента.

Следовательно, длящееся преступление считается оконченным тогда, когда воедино сливаются юридическое и фактическое окончание преступления (для хранения оружия — когда оружие изъято у виновного правоохранительными органами и т. д.). Таким образом, прекращение деятельности по воле самого лица до такого слияния есть добровольный отказ, тем более что и последствия (освобождение от уголовной ответственности) ему соответствуют.

Существуют особенности оконченного преступления и при соучастии. Вполне понятно, что действия исполнителя признаются оконченными с момента завершения объективной стороны вида преступления. Но когда признавать оконченным поведение иных соучастников (организаторов, подстрекателей, пособников)? Ведь здесь возможны два основных варианта: 1) с этапа выполнения собственных действий соучастника вне зависимости от поведения исполнителя (завершения организаторской деятельности, деяния по руководству преступлением, подстрекательской деятельности, пособнического поведения) либо 2) с момента окончания преступления исполнителем. От того, какой путь мы изберем, будет зависеть и добровольный отказ соучастника, и деятельное его раскаяние (в первом варианте рамки добровольного отказа сузятся и расширятся пределы деятельного раскаяния, во втором наоборот), и неудавшееся соучастие. Похоже, что этот довольно древний спор об акцессорности соучастия, о степени связанности поведения иных соучастников с исполнительской деятельностью разрешается в последнее время в пользу жесткой зависимости первых от второй[279]. Все это, казалось бы, объективно обосновано: все соучастники ставят перед собой общую цель, стремятся к достижению единого для всех результата, по отношению к которому и определяется результативность поведения всех соучастников.