Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Разве уснешь, когда так светло? – пожаловался аист. – Совершенно не спится, друг мой Тумметот. Вот и решил я тебя навестить. Знакомая чайка рассказала, куда вас занесло. Но я еще не переехал назад в Глимминге. Ох, как нелегко даются все эти переезды… Один переезд, как два пожара. Голова кругом идет.

Мальчик ужасно обрадовался, что такая важная птица, как господин Эрменрих, прилетел навестить не кого-нибудь, а именно его. Они беседовали обо всем на свете, как настоящие старые друзья. Под конец аист спросил, не хочет ли его друг Тумметот полетать немного в такую прекрасную ночь.

– Еще как хочу! – воскликнул мальчуган. – Только… только надо вернуться до того, как проснется стая. Я обещал.

Господин Эрменрих взял курс прямо на луну. Они поднимались все выше и выше, море было далеко внизу. Летели очень быстро, но аист настолько овладел летным искусством, что мальчику казалось, что они неподвижно повисли среди звезд и стоят на месте.

Это было невыразимо прекрасно, и он огорчился, когда аист вдруг пошел на посадку.

Они приземлились на пустынном берегу, покрытом тонким, мягким песком. По всему берегу шли волны дюн, заросших колосняком[15]. Дюны были совсем невысокие, но мальчик с его ростом ничего за ними не видел.

Господин Эрменрих встал на песчаную кочку, поджал одну ногу, сунул голову под крыло, словно примеряясь, и сразу выглянул.

– Мне надо немного отдохнуть, Тумметот. Стар я стал, – жалобно произнес он. – Прогуляйся пока по берегу, только далеко не уходи, а то заблудишься.

Мальчик решил первым делом залезть на ближайшую дюну – посмотреть, куда прилетели. Но не успел сделать пару шагов, как его деревянный башмачок наткнулся на что-то твердое. На песке лежала медная монетка, настолько источенная патиной, что стала почти прозрачной. На это ничего не купишь, решил мальчик и отбросил монетку ногой.

Обернулся и замер от изумления. Перед ним высилась крепостная стена с украшенным башенкой сводчатым порталом.

Когда он нагибался за монеткой, этой стены не было! Он готов был отдать голову на отсечение – никакой стены у него за спиной не было, только темное море с лунной дорожкой! А теперь моря даже не видно – только эта бесконечная стена с выступающими бойницами и башнями. Мало того, там, где только что лежали выброшенные на берег водоросли, настежь распахнулись городские ворота, словно приглашали его войти.

Наверняка без привидений не обошлось. Но страха мальчик не почувствовал. Боялся он только смертельно опасных ночных троллей. А эта стена, сложенная из тщательно подогнанных друг к другу огромных, искусно обтесанных камней, – что в ней страшного? И ему стало ужасно любопытно, что же там за ней, за этой толстенной стеной?

С одной стороны портала сидели два стража в пестрых камзолах с широченными рукавами с прорезями. Прислонили к стене устрашающе длинные алебарды и увлеченно играли в кости. Они даже не обратили внимания на проскользнувшего мимо них гнома.

Он оказался на площади старинного города, мощенной гладкими каменными плитами. Вокруг высились дома, между которыми прятались узкие кривые улочки.

На площади было полно народа. Мужчины в длинных, отороченных мехом плащах с шелковой подкладкой, лихо сдвинутых набок беретах с перьями, с тяжелыми золотыми цепочками на шее. Все были так шикарно разодеты, что каждый из них мог оказаться королем.

Женщины в высоких чепцах, длинных юбках и расшитых блузах с такими узкими рукавами, что непонятно было, как в них пролезает рука. Дамы тоже очень богато одеты, но несравненно скромнее, чем мужчины.

Точно как в старинном сборнике сказок – мать когда-то достала эту книгу с картинками из своего сундука и показала Нильсу.

Он не верил своим глазам.

Но еще больше, чем наряды, его поразил сам город. Все дома обращены фасадами на площадь либо на прилегающие улочки, и фасады эти были так разукрашены, что разбегались глаза. Наверное, жители соревновались друг с другом, чей дом лучше и богаче.

Когда видишь сразу столько нового и необычного, все удержать в памяти невозможно. Но Нильсу запомнились порталы, обрамленные скульптурами Христа и его апостолов, фасады, украшенные осколками цветного стекла или плитками белого и черного мрамора, резные дубовые двери, затейливо окованные начищенной медью.

И мальчик понял: надо торопиться, никогда он такого не видел и наверняка не увидит. И побежал из улицы в улицу.

Узкие улицы, даром что ночь, были полны народа. Совершенно не похожи на мрачные и полупустые улицы виденных им городов. Чуть не у каждой двери сидят старушки и прядут шерсть ручными прялками. Купцы выставили товар в открытых витринах. Ремесленники тоже не прячутся в своих мастерских, как в других городах. Сидят на улицах, варят душистое мыло, выделывают кожи, вьют канаты на специальных длинных дорожках.