Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Ты думаешь, они с тобой так цацкаются, потому что ты им нравишься? – говорила она. – Подожди, наберешься жирку – и мигом свернут тебе шею. Уж я-то их знаю.

Как и у всех птиц, у Ярро была преданная и доверчивая душа, и он очень огорчился, услышав такие слова. Он даже представить не мог, как это может случиться: добрая и заботливая хозяйка подойдет и ни с того ни с сего свернет ему шею. Или ее крошечный сынишка, который часами сидел у его корзинки. Ярро был уверен, что оба они любят его не меньше, чем он их.

Птицы, в отличие от людей, по-другому рассуждать не умеют. Если они кого-то любят, то твердо уверены во взаимности.

Как-то раз Ярро устроился на своем любимом месте между лап Цезаря. Клорина забралась на каминную полку и начала нараспев:

– Хотелось бы узнать, Ярро, куда вы, кряквы, полетите на будущий год? Когда Токерн осушат и распашут?

– О чем ты, Клорина? – Ярро даже подпрыгнул от ужаса.

– Ох, извини… я все забываю, что ты не понимаешь человеческого языка, как я или Цезарь. А то бы знал… вчерашние гости только про это и говорили. Как они осушат Токерн и дно его будет плоским, как пол у нас дома. И куда же вы, кряквы, подадитесь?

Ярро разозлился.

– Ты еще вреднее лысух, – прошипел он, как змея. – Ты просто хочешь поссорить меня с людьми. Они ни за что не решатся на такое. Они же знают: Токерн – наша собственность. На что ты намекаешь? Что люди собираются сделать несчастными тысячи и тысячи перелетных птиц? Ты все это сама и придумала, чтобы меня напугать. Чтоб тебя разорвал Гор го, орел! Чтоб тебе хозяйка усы остригла!

– Ага, значит, ты считаешь, я все придумала? – не унималась Клорина. – Спроси Цезаря! Он тоже был при этом! Цезарь никогда не врет.

– Цезарь, – умоляющим голосом сказал Ярро. – Ты понимаешь по-человечески куда лучше, чем Клорина. Скажи ей, что она ослышалась! Подумай, что будет, если люди и вправду осушат Токерн… Не будет никакого корма – ни мокриц, ни головастиков, ни мальков, ни комариных личинок! И тростник исчезнет! А что делать утятам, если им негде спрятаться? Они же еще не умеют летать! Значит, нам всем придется искать другое прибежище. А где найдешь такое место, как Токерн? Скажи ей, Цезарь, скажи! Клорина ослышалась!

С Цезарем что-то случилось. Минуту назад он и не думал спать, а сейчас широко зевнул, положил морду на передние лапы и заснул глубоким сном.

Кларина злорадно улыбнулась:

– Он, как и все собаки. Никогда не могут признать, что люди неправы. Но все, что я тебе сказала, чистая правда. И даже могу объяснить, почему они собрались осушать Токерн. Пока здесь были только вы, кряквы, никто и не собирался трогать озеро. Но сейчас все больше стало чомг, лысух и других несъедобных тварей. Их просто тьма-тьмущая в тростнике, и люди считают, что ради них не стоит сохранять Токерн.

Ярро даже не стал отвечать кошке. Вместо этого он изо всех сил крякнул прямо в ухо Цезарю:

– Цезарь! Ты же знаешь, как много крякв на Токерне! Если мы взлетим все вместе, закроем небо! Скажи, что это неправда! Неужели люди хотят сделать нас бездомными?

Цезарь вскочил и бросился на Клорину, так что та поспешно отскочила в сторону.

– Я тебе покажу, как шуметь и не давать мне спать! – зарычал пес. – Знаю я и без тебя, что они собираются осушить Токерн! И не в первый раз – уже попробовали как-то, и ничего путного не вышло. Глупая и вредная затея. Где нам охотиться, если не будет Токерна? И ты полная дура, если радуешься. Чем нам-то с тобой развлечься, если птиц не будет?

Подсадная утка

Воскресенье, 17 апреля

Через пару дней Ярро настолько окреп, что уже летал по всей комнате. Хозяйка ласкала его и гладила, а малыш побежал в сад и нарвал ему свежей, только что пробившейся травки. И Ярро подумал, что не возражал бы остаться с людьми на всю жизнь – так ему было с ними хорошо и тепло.

Но рано утром хозяйка обвязала его чем-то вроде уздечки и передала тому самому пареньку, который его подобрал. Работник взял Ярро под мышку и понес к озеру.

Пока Ярро поправлялся от раны, лед растаял. Прошлогодний сухой тростник по-прежнему ограждал озеро плотным забором, но из воды уже показались крепкие, ярко-зеленые молодые побеги. Прилетели все перелетные птицы. Из зарослей выглядывали крючковатые клювы кроншнепов, чомги надели новые оранжевые воротнички, а бекасы суетливо собирали сухие травинки – настала пора строить гнезда.

Парень залез в деревянную плоскодонку, положил Ярро на елань и начал проталкивать лодку сквозь трескучие заросли тростника, где шестом, где руками.

– Молодец, – похвалил Ярро парня сидевшему рядом Цезарю. – Знает, что мне хочется на озеро. Только не надо было связывать, я и так не улечу.

Цезарь промолчал.

Единственное, что показалось Ярро странным, – работник зачем-то взял с собой дробовик. Он никак не мог поверить, что кто-то из этих замечательных людей на хуторе докатится до того, что начнет убивать птиц. К тому же Цезарь сказал ему, что в это время года люди не охотятся. Запрещено, пролаял он. Запрещено.

И добавил:

– Меня этот запрет, само собой, не касается.