Уинстон Черчилль

Между тем Гитлер 5 ноября 1937 года в более чем четырехчасовой речи объявил своим генералам и дипломатам, что Германия на этот раз предпримет решающую попытку изменить соотношение сил в Европе. Он стареет и не может ждать. Боевые действия должны начаться пока он еще энергичен и способен осуществлять непосредственное руководство. Вооруженным силам было приказано приготовиться к ведению боевых действий уже в 1938 году. Гитлер сказал о своем намерении продлить войну в Испании помимо прочего еще и потому, что это может вовлечь Италию в вооруженный конфликт с Англией и Францией, что откроет Германии путь к решению чешского и австрийского вопросов. Аннексия Австрии и Чехословакии резко улучшит стратегическое положение Германии, позволит ассимилировать еще двенадцать миллионов немцев, даст возможность сформировать двенадцать новых дивизий.

В последний раз в своей политической карьере Гитлер позволил присутствующим задать вопросы. Оппозиция вырисовалась довольно быстро. Триумвират дипломатов и военных - Нейрат, Бломберг и Фрич заявили, что предсказание о возможности войны между Британией и Италией является абсурдным - Италия слишком уязвима и не готова к войне. У Чехословакии военный союз с Францией. Французы заключили пакт с СССР. Всего два месяца назад французский министр иностранных дел пообещал выполнить свои союзнические обязательства и, в этом случае, по заверению британского Форин-оффиса, Англия последует за Францией. Гитлер не забыл ни слова. В течение трех месяцев Нейрат уступил место министра иностранных дел Риббентропу, Бломберг был уволен на том основании, что его жена прежде занималась проституцией. Фон Фрича обвинили в гомосексуализме. Аристократ потребовал военного трибунала. Не имея доказательств, Гитлер попросту уволил Фрича. 4 февраля 1938 года Гитлер принял на себя командование германскими вооруженными силами.

Уже к марту 1938 года он командовал 4 миллионами обученных и вооруженных солдат и офицеров (и это при том, что Версаль позволял иметь лишь 100 тысяч). Наступила решающая фаза реализации европейского решения. Из Лондона Риббентропу докладывали: “Англия не сделает ничего ради Австрии”, даже если Германия прибегнет к силе. Важно лишь, чтобы “решение” было быстрым. На подступах к Мюнхену англичане не нашли путей налаживания контактов с Советским Союзом. Черчилль, оставаясь противником коммунизма, тем не менее, считал глупым и смертельно опасным курс Чемберлена (отвергавшего ценность обращения к СССР), который вел к устранению двух величайших стран мира - Советского Союза и Соединенных Штатов, готовых в текущей ситуации помочь Англии и Франции. По словам Черчилля, “мы теряли последний, уже небольшой шанс спасти мир”.

Начиная новый тур примирения, Чемберлен послал виконта Галифакса на встречу с Гитлером в Берхтесгаден. Принятие приглашения немцев было откровенным ударом по союзнической солидарности с французами - их демонстративно не пригласили. Но у Галифакса не заладилось с самого начала. Прибыв в горное поместье Гитлера, он оставался в машине - английские виконты не открывают двери сами. В эту минуту Галифакс увидел человека в черных брюках. Недовольный виконт потребовал от подошедшего поторопиться. Свою ошибку Галифакс понял только по реакции шофера, который, повернувшись, хрипло прошептал: “Фюрер!” Окончательно круша приличия, Галифакс объяснил Гитлеру, в чем дело. Меньше всего Адольф Гитлер хотел, чтобы его принимали за слугу. И хотя английский лорд вслух смеялся над своей оплошностью, начало было малообещающим.

Грань между шуткой и реальностью вообще была смыта в ходе этой встречи. Гитлер посоветовал англичанам решить свои индийские проблемы расстрелом Ганди. Галифакс и слушавший его отчет Чемберлен были в восторге от чувства юмора Гитлера. Представить себе, что фюрер был серьезен, они попросту не могли.

Как найти каналы сближения с Германией? Невилль Чемберлен пришел к выводу, что средством может быть выделение германии нескольких колоний - наступила стадия “колониального примирения”. Чемберлен, как бы отвечая громогласные (в 1934-1938 годах) жалобы Гитлера на то, что у Германии похитили ее колониальные владения, решил “превратить Германию в одну из африканских колониальных держав, которой во владение будут даны некоторые территории”. Эта политика была одобрена Галифаксом и послом в Берлине Гендерсоном. Министр иностранных дел Иден не выразил особого энтузиазма и почувствовал, что ошибся, он ощутил возникший в отношении к нему премьера холод. Его блестяще начатая карьера оказалась под угрозой.