Уинстон Черчилль

Черчилль пишет 15 июня 1941 г. Рузвельту: “Основываясь на данных источниках, находящихся в моем распоряжении, представляется, что огромное германское наступление на Россию неизбежно”.

Глава шестая

ВРЕМЯ ОТСТУПЛЕНИЙ

Есть только одна абсолютная обязанность, один безошибочный курс - стараться стоять за правое дело.

У. Черчилль

После публикации в 1994 году британских документов периода войны стало ясно, что британский посол сэр Стаффорд-Криппс невольно усугублял недоверие Сталина, постоянно повторяя ту мысль (полностью нарушая данные ему инструкции), что действия Советского Союза могут повлиять на отношение Британии к германским мирным предложениям. Знания Сталина частично базировались на сообщениях из Интеллидженс сервис и Форин оффис. Многие из этих сообщений противоречили предостережениям Черчилля Сталину. “Эти сведения предполагали, что Гитлер мобилизует немецкие силы вдоль советской границы ради оказания давления на Сталина с целью достижения территориальных уступок. Но Черчилль не представлял, до какой степени советская разведка проникла в британскую разведку - но не до того ее уровня, где разглашался источник сведений от расшифрованной “Энигмой”. Посол Майский говорил англичанам 2 июня 1941 года: “Все это часть войны нервов”.

Особую настороженность Сталина вызвал эпизод с парашютной высадкой заместителя Гитлера по НСДАП Гесса 10 мая 1941 года в Шотландии. Эпизод с перелетом Р. Гесса, заместителя Гитлера по партии, вызвал особое подозрение Сталина. В ходе войны он постоянно выспрашивал Черчилля и Идена о смысле прибытия Гесса в Шотландию и о предложениях, которые он выдвинул. В мемуарах англичане (в частности, У. Черчилль и А. Иден) объясняют все сверхподозрительностью Сталина. Но дело представляется не столь простым. Возможно, у Сталина были свои сведения о том, с чем прибыл Гесс к англичанам. Известно, что адъютант Гесса одиннадцать лет был в советском плену и что он дал важные показания. Фактом является и то, что англичане засекретили дело Гесса. Жуков, тесно контактировавший со Сталиным в это время, пишет, что Сталин скептически воспринимал информацию, исходящую от империалистических кругов, а Черчилль вызывал у него особое подозрение.

Одному из кембриджской пятерки - Киму Филби была поставлена задача узнать об условиях, предлагаемых Гессом. В кратком сообщении в Центр Филби 18 мая доложил, что “Бивербрук и Иден навестили Гесса, и это отрицается официальными источниками”. Из Берлина агенты “Юн”, “Франкфуртер” и “Экстерн» сообщили, что Гитлер послал Гесса с мирными предложениями. Филби был осторожен, он считал, что “время для переговоров еще не пришло, но в процессе дальнейшего развития военных событий Гесс возможно станет в центр интриг, направленных на заключение сепаратного мира, он будет полезен и для партии мира в Британии и для Гитлера”. Напомним еще раз, что дело Гесса в Британии не деклассифицировано до сих пор.

* * *

Гитлер заверял Йодля: «Нам нужно только постучать в дверь, и вся прогнившая структура рухнет». Как пишет английский историк А. Буллок, «Гитлер не был слеп в отношении численного превосходства русских, но он был убежден, что политическая слабость советского режима и техническое превосходство немцев обеспечат ему быструю победу в кампании, которая, по его мнению, должна была длиться не дольше, чем та, в ходе которой он сокрушил Францию годом раньше. А когда он выйдет к Уралу и захватит Кавказ, его противнице Британии не поможет присоединение к ней Америки. Гигантская Евразия будет у его ног, и не будет на земле силы, способной совладать с Германией, контролирующей самый обширный континент Земли». Итак, на пути к мировому господству стояла лишь Россия, и это препятствие следовало ликвидировать в течение краткосрочной кампании.

20 июня 1941 года Альфред Розенберг заявил, что СССР не является более субъектом европейской политики, он является объектом германской Weltpolitik - мировой политики. “На Западе ничто не угрожает интересам Германии, а на Востоке Германия вольна делать все что угодно по желанию фюрера - frei fur alles und jedes, was der Fuhrer wunscht”.

Отметим особо, что, согласно директиве ОКВ, скрупулезные и методичные немцы должны были всячески маскировать свои приготовления только до 18 июня. Предполагалось, что из-за гигантской концентрации войск советская разведка неминуемо “прочитает” намерения германской стороны и поэтому дальнейший камуфляж будет излишен. В любом случае 13 часов 21 июня – это последний срок, после него вообще не нужно было придерживаться маскировочных усилий. Армия получила два пароля: «Альтона» – отмена операции, «Дортмунд» – начало операции. ОКВ послало в войска пароль «Дортмунд» вечером 20 июня. Военная машина развернулась с немецкой пунктуальностью в 3.00 22 июня. Началась война на уничтожение России как страны, ее населения как неполноценных биологически и психологически индивидов.