Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

В течение следующих четырех дней в Чартвелле Старик заново собирал старую команду. Иден возглавил палату и министерство иностранных дел, вновь приняв на себя двойную роль, двойные обязанности, которые привели к полному истощению сил во время войны. Колвилл вошел в команду в качестве главного личного секретаря премьер-министра, разделив обязанности с Дэвидом Питбладо, ставленником Эттли. Рэб Батлер отправился в казначейство, Оливер Литтлтон стал Государственным секретарем по делам колоний, а лорд Вултон – лордом – председателем Совета. Профессор – лорд Червелл – был назначен генеральным казначеем. Гарри Крукшенк, менее выдающаяся партийная личность, принял на себя обязанности министра здравоохранения. Гарольд Макмиллан, назначенный министром по делам жилищного строительства, должен был построить 300 тысяч домов, которые Черчилль обещал избирателям во время предвыборной кампании. Когда Макмиллан спросил Черчилля, что для этого потребуется и с чего начать, Старик ответил: «Понятия не имею». К работе были привлечены оба черчиллевских зятя: Дункан Сэндис возглавил министерство снабжения, Кристофер Сомс был назначен парламентским личным секретарем. Но на Рэндольфа семейственность не распространилась. Черчилль устал от нокаутирующих политических аргументов, которые регулярно обрушивал на него Рэндольф. Эти словесные дуэли периодически взбадривали Черчилля в военное время, но теперь они его утомляли. Одно назначение вызвало удивление по обе стороны Атлантики. Как в 1940 году, Черчилль занял пост министра обороны. «Черчилль совершил глупость, назначив себя министром обороны, – написал в дневнике Макмиллан. – Получается, что Daily Mirror, практически права… Это грубая ошибка»[2396]

.

В эти осенние недели Дуайт Эйзенхауэр, Верховный главнокомандующий НАТО, приступил к организации штаб-квартиры в Париже. Эйзенхауэр хотел создать что-то наподобие штаба Верховного командования союзных экспедиционных сил времен Второй мировой войны. То есть он хотел, чтобы в случае войны союзные государства передали командование своими армиями НАТО, а в остальное время сохраняли полный контроль над своими войсками. Однако Национальная ассамблея и Роберт Шуман выступали в поддержку создания Европейского оборонительного сообщества (ЕОС), что-то вроде надгосударственного военного варианта шумановского Объединения угля и стали. Европейская армия, как подчеркивал в 1950 году французский премьер-министр Рене Плевен, будет существовать отдельно от армий государств, чьи солдаты будут в нее входить. Де Голль, по-прежнему в добровольном изгнании из французской политики, расценивал ЕОС как отказ от суверенитета. Скандинавские страны боялись франко-немецкого доминирования в случае создания ЕОС и немецкой угрозы, если не будет ЕОС. Политические карикатуристы в Западной Европе издевались над этим планом, ссылаясь на абсурдные проблемы командования и управления, неизбежные при попытке руководить бригадами и дивизиями – не говоря уже о целой армии, состоящей из солдат десятка или более национальностей, говорящих на разных языках и вооруженных разными видами оружия. Бевинское крыло Лейбористской партии выступало против ЕОС на том основании, что европейская армия, особенно с немецкими солдатами, рассердит Москву. Эйзенхауэр тоже с опаской относился к идее привлечения немецких армий и придерживался этого мнения в течение трех последующих лет. Британцев мало волнует Европа, позже написал Дин Ачесон, и, как французы, они боятся перевооружения Германии. Британцы видели спасение в Америке и НАТО. Для многих британцев, включая Черчилля, Атлантический океан был уже Ла-Манша[2397]

.

6 декабря Черчилль поделился с палатой своими мыслями по этому поводу в речи, которая ознаменовала очередную веху на пути к единству Европы и обозначила роль Британии в этом пути. Черчилль сообщил палате, что представляет «европейскую армию, в которую входит немецкая армия, согласованной численности и силы, [которая] встанет бок о бок с британской и американской армиями единым оборонительным фронтом. В конечном счете именно от этого зависит выживание или гибель свободного мира». Следующая фраза прозвучала по меньшей мере парадоксально из уст человека, который почти двадцать лет боролся за единую Европу: «Что касается Британии, мы не предлагаем входить в европейскую армию, но мы уже присоединились к ней. Наши солдаты на местах». Что до будущего европейского экономического союза, Британия будет одновременно в

нем и вне

его. В этом не было противоречия. В отличие от де Голля, который был предан одной Франции, Черчилль был предан в первую очередь Британии. Так было всегда. Он закончил свою речь, объявив, что движение к ЕОС (обсуждения, в которых отказался участвовать Эттли) «вдохновляющий шаг». Окончательное решение о роли Британии, сказал Черчилль, будет принято после того, как ЕОС примет окончательную форму[2398].