Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

Он сказал Морану, что чувствует, что «засиделся», и в 1962 году это действительно было так. Профессор – лорд Червелл – умер в 1957 году, ему было 71 год. Для Черчилля он был советником по науке и верным другом с 1920 года. Брэнден Брекен, пятидесятисемилетний, последовал за Червеллом в 1958 году после тяжелых последствий рака горла и лучевой терапии кобальтом. Во время визита в Америку в 1959 году Черчилль навестил в больнице Фостера Даллеса и Джорджа Маршалла: первый умирал от рака, второй от последствий двух инсультов и отказа почек. Спустя две недели Даллес – про которого Черчилль как-то сказал, что он «единственный известный мне слон, который носит с собой посудную лавку», – умер. Маршалл покинул мир в октябре. Аланбрук умер в 1963 году, успев опубликовать военные дневники, которые задели Черчилля за живое. Еще одна, хотя более слабая, связь с прошлым была разорвана в 1964 году, когда умер Монтегю Фиппен Порч, который был на три года моложе Черчилля. Порч был третьим и последним мужем Дженни Черчилль, то есть отчимом сэра Уинстона. Самый тяжелый удар – после смерти Дианы – постиг Черчилля 9 июня 1964 года, когда Макс Бивербрук, который был его другом на протяжении шестидесяти лет, скончался от рака в восьмидесятипятилетнем возрасте. Повествование об этих последних годах Монтегю-Браун начал со слов: «Это история заката». Закат начался в 1963–1964 годах с приступов, рецидивов и восстановлений, но он приближался, неумолимо и непреклонно[2460].

Черчилль с большим удовольствием слушал пластинки со старыми танцевальными мелодиями или военными маршами, чем смотрел телевизор. И хотя ему понравился фильм «Морская охота» с Ллойдом Бриджесом, но в целом он был убежден, что «это чертово изобретение», как он сказал Морану, «нанесет вред обществу и нации»… Правда, 9 апреля 1963 года он с интересом и удовлетворением смотрел прямую трансляцию из Розового сада Белого дома, где президент Кеннеди объявил его почетным гражданином США. Черчилль стал первым иностранцем, которому конгресс США оказал такую честь. Старик был слишком болен, чтобы лично присутствовать на церемонии, поэтому его представляли Рэндольф и юный Уинстон. Спустя семь недель он отправился в восьмое и последнее путешествие на борту «Кристины», по Эгейскому морю. 4 июля он вылетел из Афин в Лондон, а «Кристина» уже была готова принять следующую гостью, первую леди Жаклин Кеннеди, которой требовалось прийти в себя после смерти маленького сына Патрика. Кроме того, ей требовалось отдохнуть и расслабиться, чтобы подготовиться к осенней кампании в Соединенных Штатах, которая включала поездку в Техас в ноябре. Так случилось, что Черчилль включил телевизором поздно вечером в пятницу, 22 ноября. Той ночью Черчилль долго в молчании просидел у камина. Однако, как смерть Дианы месяцем ранее, убийство президента не произвело на него оглушающего воздействия, он уже был слишком стар[2461].

Шел 1964 год, и Черчилль по-прежнему оставался членом парламента от Вудфорда, но крайне редко занимал свое место на передней скамье у прохода, где сидел в 1930-х, в «годы пустынного одиночества». Последний раз он посетил палату общин 27 июля и вскоре после этого объявил, что не будет выдвигать свою кандидатуру от Вудфорда на октябрьских всеобщих выборах. Он окончательно покинул Чартвелл в октябре, поселившись на Гайд-парк-Гейт, 27–28, где для него была приготовлена спальня на первом этаже. 30 ноября он отпраздновал свой девяностый день рождения в кругу семьи, Колвиллов и Монтегю-Браунов. Весь день рекой лилось шампанское; привезли корзину уитстаблских устриц. С утра до вечера прибывали торты от доброжелателей, и пришло 70 тысяч поздравительных открыток и телеграмм со всего мира. В середине дня сотни лондонцев собрались на улице перед домом. Новостной фотограф сделал снимок улыбающегося сэра Уинстона в костюме «сирена», выглядывающего из-за раздвинутой шторы. Ужин – бренди, и сигары – затянулся до утра 1 декабря. Спустя десять дней Черчилль появился в Другом клубе; это был его последний визит в клуб.

Рождество прошло спокойно. Черчилль подарил Монтегю-Брауну шеститомник своих военных воспоминаний. Спустя несколько дней Монтегю-Браун попросил Старика подписать книги. Черчилль смог полностью написать свое имя только на первом томе; на шестом он поставил только букву W. Это были последние документы, которые он подписал. Теперь он действительно часами смотрел на огонь в камине. Но по-прежнему завтракал с Клементиной, по-прежнему выкуривал сигару и выпивал бренди после обеда[2462].

Но 9 января он отказался и от того и от другого.

Вечером сиделки помогли ему лечь в постель, с которой он больше не поднимался.