Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время.

Различались произведения, помимо уровня этногра­фической или языковой достоверности, ещё и по степени беллетризации и романтизации образа Малороссии в духе эстетических норм времени. По мере ухода эпохи сенти­ментализма в прошлое, а также накопления этнографи­ческих знаний и ментального освоения малороссийского ареала, образ этот всё больше приобретал реальные черты. Отказ от эстетизированного восприятия края в духе лите­ратуры путешествий пошёл с поэта-декабриста, участника Отечественной войны Ф. Глинки, писавшего стихи, очерки, сочинения на исторические сюжеты, в том числе о Малороссии [128]

.

Грань между литературными произведениями на фольклорно-сказочную тематику и научными этногра­фическими работами была нечёткой: особое внимание авторы и тех, и других уделяли сбору и использованию фольклорного материала, прежде всего песенного. Это «собирательство», которым занимались многие писате­ли, не говоря уже о фольклористах, один из них, Орест Сомов, объяснял так. «Цель сей повести, — писал он в своих «Сказках о кладах», — собрать сколько можно более народных преданий и поверий, распространённых в Малороссии и Украине между простым народом, дабы оные вовсе не были потеряны для будущих археологов и поэтов» [129]

. В первые десятилетия XIX века в свет вы­ходят сборники малороссийских песен Н. А. Цертелева (1819 г.), М. А. Максимовича (1827, 1834 гг.), Н. А. Марке­вича (1831 г.), П. А. Лукашевича (1836 г.) собирали песни Д. П. Ознобишин и сам Гоголь. Появляется ряд работ эт­нографического характера, в числе которых и сочинение «Малороссийская деревня» (1827 г.) малоросса И. Г. Кулжинского — одного из преподавателей Гоголя в нежин­ской гимназии (за своё сочинение он был принят в Обще­ство любителей российской словесности).

Работу Ивана Григорьевича Кулжинского (1803-1884 гг.) критиковали, в том числе один из самых известных малорос­сийских краеведов и фольклористов Михаил Максимович. А юный Гоголь в письме своему товарищу Г. И. Высоцко­му с юношеским максимализмом назвал её «литературным уродом» и «печатным бредом» [130]

(хотя, как установлено, эта книга оказала влияние на его дальнейшее творчество). Впрочем, относилось всё это не к содержанию работы, где было немало этнографических наблюдений, собран бога­тый фольклорный материал, в том числе несколько народ­ных песен, и уделялось внимание также историческим сю­жетам. Как и многие другие, Иван Кулжинский (а было ему в ту пору всего двадцать четыре года), движимый любовью к родному краю, хотел показать красоту и поэтичность Украины, дать портрет малороссийского крестьянина и со­брать «разбросанные черты национальности и из многих отдельных частей составить одно целое, полную картину нравов» [131]

.

Неудовольствие вызвал именно эстетический стиль сочинения, к тому времени уже практически изжитый литературой. Это был «классический» сентиментализм со всеми присущими ему атрибутами, в том числе дохо­дящей до крайности чувствительностью. «Пойдёмте же в хлев и послушаем, кто это так нежно рыдает и плачет? Ах, это юный телёнок, происшедший на свет прошлую ночь! Рогатая мать с нежностию смотрит на него и обли­зывает языком его мягкую шерсть, целует и в очи и в сла­бый хребет, и в курчавый лоб, на коем выступят неког­да юные рога. Сколько радости для невинного сердца, привыкшего делиться с природою своими чувствами!».

Этот стиль долгое время определял взгляд российской публики на Украину, соответственно, формируя её об­раз. В качестве примера можно привести и такой отры­вок из книги Кулжинского: «Много есть деревень на све­те, но под кротким небом Малороссии всякая деревня есть сокращённый эдем, где иногда недостаёт только до­бродетели и чувствительного сердца, чтобы людям быть совершенно блаженными» [132].