Ультиматум Борна

— Как ты могла? Зная то, что ты знала, как, черт возьми, ты могла?

— Я не знала раньше то, что узнала позже, тогда, когда это уже ничего не меняло. Тогда мне был предоставлен выбор, о котором я только что говорила. Жизнь или смерть.

— Тебе никогда не приходило в голову обратиться в полицию или Сюртэ?

— В отношении Карлоса? — женщина посмотрела на Борна, будто осуждая глупого ребенка. — Как говорят британцы в Кап Феррат, ты определенно шутишь.

— И ты с радостью вступила в эту убийственную игру?

— Неосознанно. Меня постепенно в нее вводили, давая мне информацию медленно, по кусочкам… Сначала мне сказали, что Жаклин погибла в несчастном случае на лодке со своим тогдашним любовником, и что мне будут очень хорошо платить, если я займу ее место. «Ле Классик» был более чем фешенебельным салоном…

— Гораздо более, — согласился Джейсон, перебив ее. — Это было местом сбора самых важных венных и разведывательных секретов Франции, которые собирала для Шакала его женщина, жена известного всем генерала.

— Я не знала об этом еще долго после того, как генерал убил ее. Кажется, его звали Вилье.

— Именно так, — Джейсон посмотрел через тропинку на спокойные темные воды пруда, по которым плавали скопления белых лилий. Перед ним снова встали образы из прошлого. — Это я нашел его… нашел их. Вилье был в кресле с высокой спинкой, в руке у него был пистолет, его жена лежала на кровати — обнаженная, окровавленная, мертвая. Он собирался застрелиться. Это была подходящая казнь для предателя, сказал он, потому что преданность жене ослепила его, и в этой слепоте он предал свою возлюбленную Францию… Я убедил его, что есть другой путь; это почти сработало — тринадцать лет назад. В странном доме на Семьдесят первой улице в Нью-Йорке.

— Я не знаю, что произошло в Нью-Йорке, но генерал Вилье оставил инструкции, чтобы после его смерти все события в Париже стали достоянием публики. Когда он умер, и стала известна правда, говорят, Карлос впал в бешенство и убил несколько высоких военных чиновников просто потому, что они были генералами.

— Это все в прошлом, — резко перебил Борн. — А мы здесь и сейчас, тринадцать лет спустя. Что происходит сейчас?

— Я не знаю, мсье. Мои шансы равны нулю, не так ли? Так или иначе, я думаю, ты меня убьешь.

— Может, и нет. Помоги мне взять его, и ты избавишься от нас обоих. Сможешь вернуться на Средиземное море и жить спокойно. Тебе даже не придется прятаться — ты просто вернешься куда бы то ни было после нескольких прибыльных лет в Париже.

— Прятаться? — переспросила Лавьер, изучая изможденное лицо своего захватчика. — То есть «исчезнуть»?

— В этом не будет необходимости. Карлос не сможет достать тебя, потому что он будет мертв.

— Да, эту часть я понимаю. Меня интересует исчезновение вместе с «прибыльными» годами. Будет ли эта прибыль исходить от тебя?

— Да.

— Понятно… Ты это предложил Санчесу? Прибыльное исчезновение?

Эти слова словно приобрели твердость руки и дали ему пощечину. Джейсон посмотрел на пленницу.

— Значит, это был Санчес, — промолвил он. — Лефевр действительно был ловушкой. Боже, он хорош.

— Он мертв, «Сердце солдата» вычищено и закрыто.

— Что? — Борн оцепенело вытаращился на Лавьер. — Это была его награда за то, что он загнал меня в угол?

— Нет, за измену Карлосу.

— Я не понимаю.

— У монсеньера везде есть глаза — уверена, это не сюрприз для тебя. Было замечено, что Санчес, полный отшельник, отправил несколько тяжелых ящиков вместе со своим главным поставщиком провизии, а вчера утром он не подстриг и не полил свой драгоценный сад, его летний ритуал, неизменный, как солнце. На склад поставщика был послан человек, чтобы открыть ящики…

— Книги, — тихо вставил Джейсон.

— Отданные на сохранение до дальнейших указаний, — закончила Доминик Лавьер. — Санчесу следовало отправиться быстро и тайно.

— И Карлос узнал, что никто в Москве не выдавал номер.

— Прошу прощения?

— Ничего… Что за человек был этот Санчес?

— Я не была с ним знакома, никогда даже не видела. Только слышала немногочисленные слухи.

— У меня нет времени на многие. Что за слухи?

— Похоже, это был очень большой человек…

— Это я знаю, — нетерпеливо перебил Джейсон. — Судя по его книгам, он был хорошо начитан, возможно, хорошо образован, даже его речь говорила об этом. Откуда он взялся и почему он работал на Шакала?

— Говорят, он кубинец и участвовал в революции Фиделя, и что он был глубоким мыслителем, а также учился на юридическом вместе с Кастро и был некогда отличным атлетом. Потом, конечно, как это бывает во всех революциях, с победой начались внутренние распри — по крайней мере так мне говорили мои старые друзья по баррикадам тревожных дней.

— Не понял. Растолкуй.