Ультиматум Борна

— И не надейтесь, леди, — ответил Борн. — Тебя уведут отсюда без сознания, и какой-то незнакомец будет помогать сестре милосердия, а вовсе не нападать на нее. Сейчас ты упадешь в обморок. В твоем возрасте это не редкость, не правда ли?

– Подожди!

— Слишком поздно.

— Мы должны поговорить!

— Поговорим.

Отпустив руку, Джейсон тут же обрушил обе ладони одновременно в основание шеи, где сухожилия вплетаются в мышцы шеи. Она обмякла; он поймал ее и вынес из узкого переулка, как, наверное, выносил бы восхищенный религиозный фанатик объект своего поклонения. Утренний свет начал заполнять небо, и несколько ранних прохожих, один из которых был молодым бегуном в шортах, приблизились к человеку, несущему монашку.

— Она сидела с моей женой и больными детьми почти два дня без сна! — взмолился Хамелеон на уличном французском. — Пожалуйста, кто-нибудь, найдите мне такси, чтобы я мог отвезти ее обратно в монастырь в девятом округе?

– Я найду! — вызвался молодой бегун. — На улице де Сивр есть круглосуточный пост, и я очень быстро бегаю!

— Вы просто подарок, мсье, — сказал Джейсон, принимая его помощь, но сразу же почувствовав антипатию к слишком доверчивому, слишком молодому бегуну.

Через шесть минут прибыло такси, вместе с молодым парнем.

— Я сказал водителю, что у вас есть деньги, — сказал он, выбираясь из машины. — Надеюсь, это так.

— Конечно. И спасибо.

— Передайте сестре, что я оказал помощь, — добавил молодой человек в спортивных шортах, помогая Борну осторожно уложить бесчувственную женщину на заднее сиденье такси. — Когда придет мое время, мне пригодится любая помощь.

— Надеюсь, ничего опасного? — спросил Джейсон, пытаясь вернуть молодому человеку его улыбку.

— Вряд ли! Я буду представлять свою фирму на марафоне.

Дитя-переросток начал бежать на месте.

— Спасибо еще раз. Надеюсь, вы победите.

— Пусть сестра помолится за меня! — крикнул атлет, убегая прочь.

— Булонский лес, — сказал Борн, захлопнув дверь и обращаясь к водителю.

– Лес? Этот вертлявый парень сказал, что монашке надо в больницу.

— Она выпила слишком много вина, что еще я могу вам сказать?

— Булонский лес, — кивнул водитель. — Пусть проветрится. У меня есть праплемянница в монастыре Лионс. Когда она выходит оттуда на неделю, то пропитывается до самой макушки. Но можно ли за это винить?

Скамейка на каменистой тропинке в «лесу» постепенно заливалась теплыми лучами раннего солнца. Женщина в монашеском одеянии начала трясти головой.

— Как ты себя чувствуешь, сестра? — спросил Джейсон, сидевший рядом со своей пленницей.

— Как если бы меня переехал армейский танк, — ответила женщина, моргая и глотая воздух ртом. — Или по меньшей мере трейлер.

— О которых, подозреваю, ты знаешь больше, чем о продуктовой тележке магдаленских сестер милосердия.

— Именно, — согласилась она.

— Можешь не искать свой пистолет, — сказал Борн. — Я вытащил его из-за очень дорогого ремня под твоей робой.

— Рада, что ты оценил его стоимость. Это часть того, о чем мы должны поговорить… Из того, что я не в полицейском участке, могу сделать вывод, что ты решил удовлетворить мою просьбу поговорить.

— Только если то, что ты скажешь, будет полезно для моих целей — думаю, ты это понимаешь.

— Видишь ли, это совершенно точно будет полезно для твоих целей, как ты выразился. Я провалилась. Меня захватили. Я не там, где должна быть, и, который бы ни был сейчас час, свет говорит мне о том, что слишком поздно оправдываться. К тому же, мой велосипед либо исчез, либо все еще прицеплен к столбу.

— Я не взял его.

— Тогда я труп. Теперь я труп в любом случае, понимаешь?

— Потому что ты исчезла? Не там, где должна быть?

— Конечно.

— Ты Лавьер!

— Это верно. Я Лавьер. Но не та женщина, которую ты знал. Ты знал мою сестру Жаклин — а я Доминик Лавьер. Мы не сильно отличались возрастом и с детства были сильно похожи друг на друга. Но ты не ошибаешься насчет Нейл-сюр-Сьен и того, что ты там видел. Моя сестра была убита, потому что нарушила главное правило, совершила смертельный грех, если угодно. Она запаниковала и привела тебя к женщине Карлоса, его самому драгоценному и полезному секрету.

— Меня?.. Ты знаешь, кто я?

— Весь Париж — Париж Шакала — знает, кто ты, мсье Борн. Не в лицо, уверяю тебя, но они знают, что ты здесь, и она знают, что ты ищешь Карлоса.

— И ты являешься частью этого Парижа?

— Да.

— Боже правый, леди, он же убил твою сестру!

— Я в курсе.

— И все равно работаешь на него?

— Бывают случаи, когда выбор резко ограничен. Например, между жизнью и смертью. До шести лет назад, когда у «Ле Классик» сменился владелец, это было жизненно необходимо монсеньеру. Я заняла место Жаклин…

— Вот так запросто?

— Это было нетрудно. Я была моложе и, что важнее, выглядела моложе, — черты ее лица изогнулись в краткой задумчивой улыбке. — Моя сестра всегда говорила, что это благодаря жизни на Средиземном море… Как бы то ни было, косметические операции — обычное дело в мире высокой моды. Жаклин предположительно поехала в Швейцарию для подтяжки кожи лица… И я после восьминедельной подготовки вернулась в Париж.