Ультиматум Борна

— Бульвар Лефевр, — тихо, медленно ответил Джейсон. — Засада. После того как я обратил его засаду на меня против него самого, он обратил мою засаду против меня тремя часами позже. Тогда я изменил стратегию и взял тебя .

— Именно, — бывшая проститутка Монте-Карло кивнула. — И он не может знать в точности, что между нами произошло… а потому, я обречена на казнь. Пешкой жертвуют, на то она и пешка. Она ничего по сути не сможет рассказать властям; она никогда не видела Шакала; она может только повторять сплетни смиренных подданных.

— Ты его никогда не видела?

— Может, и видела, но я об этом не знаю. И снова, слухи носятся по Парижу. То ли этот, со смуглой латинской кожей, то ли тот, с черными глазами и темной бородкой; «Знаешь, на самом деле это Карлос», — сколько раз я это слышала! Но нет, никто еще не подошел ко мне и не сказал: «Это я, именно я делаю твою жизнь приятной, ты, стареющая элегантная проститутка». Я просто докладываю старикам, которые время от времени передают мне информацию, которую мне следует знать — как, например, этим вечером на бульваре Лефевр.

— Понятно, — Борн поднялся на ноги, потянулся и осмотрел свою пленницу на скамейке. — Я могу вывести тебя, — сказал он тихо. — Из Парижа, из Европы. Туда, где тебя не достанет Карлос. Ты хочешь этого?

— Так же сильно, как этого хотел Санчес, — ответила Лавьер с мольбой во взгляде. — Я с радостью продаю свою верность от него к тебе.

— Почему?

— Потому что он старый и серый, и не ровня тебе. Ты предлагаешь мне жизнь; он предлагает смерть.

— Разумное решение, — натянуто, но тепло улыбнулся Джейсон. — У тебя есть деньги? С собой, я имею в виду.

— Монашкам следует быть бедными, мсье, — ответила Доминик Лавьер, возвращая ему его улыбку. — Вообще-то, у меня есть несколько сотен франков. А что?

— Этого мало, — продолжил Борн, достав из кармана внушительный сверток французских банкнот. — Здесь три тысячи, — сказал он, передавая ей деньги. — Купи где-нибудь какую-нибудь одежду — уверен, ты знаешь, как это делается, — и сними комнату в… в «Морисе» на улице Риволи.

— Какое имя мне использовать?

— Какое тебе нравится?

— Как насчет Бриэль? Чудный приморский городок.

— Почему бы и нет?.. Дай мне десять минут, чтобы уйти отсюда, и потом уходи сама. Вечером я найду тебя в «Морисе».

— От всего моего сердца , Джейсон Борн!

— Давай забудем это имя.

Хамелеон направился из Булонского леса на ближайшую парковку такси. Через несколько минут один из таксистов с восторгом принял сотню франков за то, чтобы оставаться на месте в конце ряда из трех машин, в то время как его пассажир лег на заднее сиденье, ожидая его слов.

— Монашка выходит, мсье! — воскликнул водитель. — Она садится в первое такси!

— Следуй за ними, — велел Джейсон, поднявшись.

На авеню Виктора Гюго такси Лавьер замедлило ход и остановилось перед одним из немногих парижских отступлений от традиций — открытому, с пластиковой крышей, общественному телефону.

— Останови здесь, — приказал Борн.

Как только водитель свернул на обочину, он выбрался из машины и, прихрамывая, быстро, но тихо подошел прямо к телефону и остановился почти за спиной возбужденной монашки. Она не видела его, но он отчетливо слышал ее слова, стоя в нескольких футах позади нее.

– «Морис»! — прокричала она в трубку. — Имя — Бриэль . Он будет там вечером… Да, да, я остановлюсь у себя на квартире, сменю одежду, и буду там через час.

Лавьер повесила трубку, повернулась и чуть не задохнулась при виде Джейсона.

– Нет! — воскликнула она.

— Боюсь, что да, — сказал Борн. — Чьим такси мы воспользуемся — твоим или моим?.. «Он старый и серый» — так, кажется, ты сказала, Доминик. Чертовски точное описание для того, кто никогда не видел Карлоса. `

* * *

Бернардин, сгорающий от гнева, вышел из «Пон-Рояль» вместе со швейцаром, который его позвал.

— Это возмутительно! — воскликнул он, подходя к такси. — Впрочем, нет, — передумал он, заглянув внутрь. — Это просто безумно.

— Садись, — сказал Джейсон, сидевший у дальней двери рядом с женщиной в монашеской одежде. Франсуа подчинился, пялясь на черное одеяние, белую остроконечную шляпу и бледное лицо монашки между ними. — Познакомься с одним из самых талантливых исполнителей Шакала, — добавил Борн. — Клянусь, она могла бы заработать целое состояние в твоем cinema-verite .

— Я вообще-то не очень религиозный человек, но я надеюсь, что ты не ошибаешься… Я вот — или правильнее будет сказать «мы»? — ошиблись с этим свиньей-булочником…

— Почему?

— Он булочник , и не более того! Я разве что не сунул гранату в его печь, но никто кроме французского булочника , не смог бы умолять так, как он это делал!

— Это вполне разумно, — сказал Джейсон. — Нелогичная логика Карлоса — не помню, чьи это слова, возможно мои же. — Такси развернулось на сто восемьдесят градусов и въехало на улицу дю Бак. — Мы едем в «Морис», — добавил Борн.

— Уверен, на это есть причина, — утвердительно сказал Бернардин, все еще разглядывая загадочно безучастное лицо Доминик Лавьер. — Слушай, эта милая старая леди упорно молчит.