Ультиматум Борна

– Дайте-ка подумать, – сказала Лавьер, обходя диван и приближаясь к столу Леконте. – Мне уже около шестидесяти – больше или меньше, не имеет значения. И если исключить Шакала или какую-нибудь другую смертельную болезнь, мне осталось, пожалуй, лет пятнадцать-двадцать, – она склонилась над столом и написала цифру в блокноте, оторвала листок, выпрямилась, посмотрела на высокого американца. – На вашем месте, мистер Борн, я бы не стала торговаться: думаю, это справедливо.

Джейсон взял листок и прочитал сумму: 1 000 000 американских долларов.

– Справедливо, – сказал Борн, передавая листок обратно Лавьер. – Допишите, каким способом вы хотели бы получить деньги, и я все организую, когда мы уйдем отсюда. Деньги будут на счету к утру.

Стареющая куртизанка вгляделась в глаза Борна.

– Я верю вам, – сказала она, снова наклонилась над столом и записала инструкции. Затем выпрямилась и передала листок Джейсону. – Сделка заключена, мосье, и да поможет нам бог его убить. Если нет, то мы все мертвы.

– Вы говорите как магдаленская сестра?

– Я говорю как напуганная сестра. Не больше и уж точно не меньше.

Борн кивнул.

– У меня есть к вам несколько вопросов, – сказал он. – Присядем?

– Oui. И закурим. – Лавьер подошла к дивану, опустилась на подушки и потянулась за сумочкой на красном столике. Она достала пачку сигарет, вытащила одну и взяла с кофейного столика золотую зажигалку. – Такая скверная привычка, но временами это просто чертовски необходимо, – сказала она, щелкнув зажигалкой и глубоко затянувшись. – Ваши вопросы, мсье?

– Что случилось в «Морисе»? Как это случилось?

– Случилась женщина – я так полагаю, это была ваша женщина, – по крайней мере я так подумала. Как мы и договаривались, вы с вашим другом из Второго бюро расположились так, чтобы, когда Карлос приедет, намереваясь поймать вас, убить его. По никому не известным причинам ваша женщина закричала, увидев, как вы пересекаете Риволи, – остальное вы видели сами… Как вы могли велеть мне взять комнату в «Морисе», зная, что она была там?

– Это легкий вопрос. Я не знал, что она была там. Что мы имеем сейчас?

– Карлос все еще доверяет мне. Он винит во всем женщину, вашу жену, как мне сказали, и у него нет причин валить вину на меня. В конце концов, вы действительно были там, что доказывает мою верность. Если бы не офицер Второго бюро, вы бы уже были мертвы.

Борн снова кивнул.

– Как вы можете с ним связаться?

– Сама не могу. И никогда не могла и не пыталась. Ему так больше нравится, и, как я уже говорила, чеки приходят вовремя, так что мне незачем было это делать.

– Но вы же отправляете ему послания, – давил Джейсон. – Я слышал.

– Да, но никогда непосредственно. Я звоню нескольким старцам в дешевые кафе – имена и номера меняются еженедельно, и очень немногие имеют представление о том, о чем я говорю, а те, кто имеет, сразу звонят другим, те в свою очередь звонят третьим. Так или иначе, сообщения проходят. И очень быстро, должна заметить.

– Что я вам говорил? – выразительно произнес Крупкин. – Все этапы эстафеты ведут к ложным именам и дешевым кафе. Каменные стены!

– Однако сообщения проходят, – повторил Алекс Конклин слова Лавьер.

– Но Круппи прав, – стареющая, но все еще впечатляющая женщина глубоко и нервно затянулась сигаретой. – Все пути настолько запутаны, что проследить их невозможно.

– Мне нет до этого дела, – сказал Алекс, щурясь на что-то, видимое только ему. – И они попадают к Карлосу быстро, как вы сказали.

– Это правда.

Конклин расширил глаза и уставился на Лавьер.

– Я хочу, чтобы вы послали ему самое срочное сообщение, которое вы когда-либо посылали. Вы должны поговорить с ним лично, это настолько важно, что вы не можете доверить никому, кроме самого Карлоса.

– О чем?! – взорвался Крупкин. – Что может быть таким срочным, чтобы Шакал согласился? Как и наш мистер Борн, он одержим ловушками, а при данных обстоятельствах любой прямой контакт сильно пахнет таковой!

Алекс покачал головой и проковылял к окну, снова прищурился, глубоко задумавшись, его взгляд был сама концентрация. Потом медленно его глаза открылись. Он посмотрел вниз на улицу.

– Мой бог, это может сработать, – прошептал он сам себе.

– Что может сработать? – недоумевал Борн.

– Дмитрий, быстро! Позвони в посольство, пусть они пришлют сюда самый большой, самый навороченный дипломатический лимузин, какой у вас, пролетариев, есть.

– Что?

– Просто делай, как я говорю! Быстро!

– Алексей?..

– Сейчас же!

Сила и настоятельность команды возымели действие. Русский быстро подошел к перламутровому телефону и набрал номер, не спуская вопросительных глаз с Алекса, который продолжал смотреть на улицу. Лавьер взглянула на Джейсона; тот покачал головой в недоумении. Крупкин бросил в трубку несколько коротких фраз на русском.

– Готово, – сказал офицер КГБ, вешая трубку. – А теперь, я надеюсь, ты назовешь мне очень убедительную причину для этого.

– Москва, – ответил Конклин, все еще глядя в окно.

– Алекс, ради бога…

– Что ты несешь? – взревел Крупкин.