Умершие в мире живых. Европейские исследования

Клиффорд Гирц в одной из глав известного сборника своих статей «Интерпретация культуры», озаглавленной «Влияние понятия культуры на понятие человека», выдвинул идею, не вполне реализованную антропологами и сегодня: рассматривать культуру не столько как комплекс моделей поведения – обычаев, традиций, практик, привычек и т. п., сколько как набор различных механизмов контроля – инструкций, правил, рецептов, установлений, запретов и проч. (

Geertz 1973: 44; Гирц 2004: 56). Похоже, что забота о душе умершего (а греческие православные погребальные обряды являются выражением этой заботы) накладывает на семью усопшего в рассматриваемом здесь случае культуры греков-киприотов столь высокие обязательства, что их выполнение не может не обеспечиваться эффективными механизмами социального контроля. Таким механизмом в этом случае, считающимся, впрочем, типичным для большинства средиземноморских культур, является известный и многократно описанный комплекс чести и стыда (ср.: Peristiany

1965; Pina-Cabral 1968; его критику см. в: Herzfeld 1984;

Gilmore 1987). Обязательными и принудительными такие негласные нормы делает сила родственных и соседских связей и сплоченность кипрских сельских сообществ в целом, проявляющаяся, в частности, и в том, что на похороны является все местное население, включая полицейских и служащих в армии, так что во время отпевания в церкви и рядом с нею оказывается почти столько же людей, сколько приходит в церковь по большим праздникам, например во время пасхальной службы.

Комплекс чести и стыда продолжает сохранять свое влияние, что заставляет семьи киприотов идти на высокие расходы, связанные с погребением и поминками. Принцип быть не хуже остальных принуждает их тратить огромные суммы на свадьбы (Argyrou 1996) и похороны и менять деревянные кресты на дорогие мраморные надгробия. Другой наблюдаемой тенденцией, влияющей на перемены в интересующей нас области, является борьба традиционных эгалитарных ценностей кипрской деревни (большинство погребений на обследованной мной сельской территории выглядят более или менее одинаково, хотя изредка встречаются откровенно бедные, отмеченные лишь деревянным крестом, надгробия, но таких с годами становится все меньше) с растущей коммерциализацией погребения и связанных с ним обрядов, выражающейся не только в появлении мраморных надгробий и дорогих гробов, но и ощутимой дифференциации маркеров «богатых» и «бедных» могил и участков кладбищ (это более характерно для кладбищ крупных городов).

Заслуживает внимания также возрастная дифференциация надгробий, в которой детские могилы и памятники выделяются в особый тип. Его особенностями являются наличие на таких могилах игрушек, писем, эпитафий, склепов, практически не встречаемых на могилах умерших остальных возрастных категорий. Иные формы дифференциации покойных (гендерная, профессиональная) выражены слабее и встречаются на исследованной территории северо-западного Кипра лишь в ограниченном числе случаев.

Приложение

Христианское кладбище в Полисе Хрисоху

Полис Хрисохус (Πόλις Χρυσοχούς), бывшая деревня, выросшая за счет туристического бизнеса в нечто вроде поселка или маленького городка с несколькими улочками, находится на севере исследуемого региона, недалеко от залива Хрисоху, в месте впадения одноименной речки в море. Прежде на его месте находился один из десяти кипрских городов-государств Марион, основанный, по легенде, афинянами в VII в. до н. э., впоследствии разрушенный Птолемеем I. В III в. до н. э. город был отстроен вновь и назван Птолемеем Филадельфусом в честь его сестры – Арсиноем. Основой процветания этих древних городов были находящиеся рядом медные копи, металл из которых экспортировался в Египет и другие средиземноморские страны. Оба прежних названия города остаются популярными и используются сегодня по всему Кипру в наименованиях отелей, ресторанов, таверн и фирм (на самой старой центральной улочке города, вблизи от его центральной площади с маленьким фонтаном и церковью находится рыбная таверна, носящая имя «Арсиной»).

Вот как описывал этот городок известный путешественник Колин Таброн, посетивший его десятилетие спустя вооруженных межобщинных столкновений 1960‑х гг. и незадолго до конфликта 1974–1975 гг., в своей книге «Путешествие на Кипр»: