Unknown

- Сейчас затишье, но вскоре у меня будет много работы. В этом квартале много стариков, после дневного сна они начнут приходить сюда за кофе.

 

Я завязала передник и встала за стойку. Я нашла работу в Торонто. Я попыталась разобраться, что к чему, не задавая вопросы, и пришлось задать только два – как работает кофеварка и как быть с деньгами.

 

- Заполняете счет и несете его мне. Как вам эта идея?

 

Нормально. Люди приходили по одному или по двое сразу, в основном просили кофе или колу. Чашки у меня были вымыты и вытерты, прилавок чистый, по-видимому, я правильно заполняла счета, поскольку жалоб не было. Покупатели в основном – старики, как и говорила женщина. Некоторые разговаривали со мной дружелюбно, говорили, что я здесь новенькая, и даже спрашивали, откуда я. Другие, кажется, пребывали в некоем трансе. Одна женщина попросила тост, я его сделала. Потом я сделала сэндвич с ветчиной. В очереди из четырех человек возникло легкое волнение. Мужчина попросил пирог и мороженое, я нашла мороженое, твердое, как цемент, который нужно долбить. Но мне это удалось, и моя уверенность в себе возросла. Я говорила им: «Пожалуйста», формируя заказ, и «Стоимость», вручая счет.

 

Во время затишья женщина вышла из-за кассы.

 

- Вижу, ты сделала кому-то тост, - сказала она. – Ты читать умеешь?

 

Она указала на знак, приклеенный к зеркалу за прилавком.

 

Завтраки не подаются после 11:00.

 

Я ответила, что думала – это нормально, сделать тост, если можно делать тосты-сэндвичи.

 

- Ну, ты ошиблась. Сэндвичи-тосты – да, десять центов сверх цены. А тосты – нет. Теперь поняла?

 

Я ответила, что поняла. Я не была столь разбита, как могла бы быть. Всё время, пока работала, думала, какое это будет облегчение – вернуться и сказать мистеру Воргилле, что да, я нашла работу. Теперь я могу поискать собственную комнату, в которой смогу жить. Возможно, завтра, в воскресенье, если аптека будет закрыта. Я думала: даже если у меня будет одна комната, Квини будет куда убежать, если мистер Воргилла снова впадет в безумие. А если Квини решит уйти от мистера Воргиллы (я всё равно считала, что это возможно, несмотря на то, как Квини окончила свой рассказ), благодаря нашим двум зарплатам мы сможем снять маленькую квартиру. Или хотя бы комнату с электрической плитой, туалетом и душем для нас. Это будет так же, как тогда, когда мы жили с родителями, только родителей там не будет.

 

Я украсила каждый сэндвич латуком и маринованным огурцом. Вот что обещал другой знак на зеркале. Но когда я достала маринованный огурец из банки, подумала, что это, кажется, слишком, и разрезала его надвое. Я как раз вручила мужчине сэндвич, когда женщина вышла из-за кассы и сделала себе чашку кофе. Отнесла кофе в кассу и выпила его стоя. Когда мужчина допил сэндвич, заплатил за него и вышел из магазина, она подошла снова.

 

- Ты дала тому мужчине половину маринованного огурца. Ты всегда делаешь такие сэндвичи?

 

Я ответила утвердительно.

 

- Ты разве не знаешь, как резать маринованные огурцы? Одного должно хватить минимум на десять сэндвичей.

 

Я посмотрела на знак. Сказала:

- Там ничего не сказано у кусочках. Сказано о маринованном огурце.

 

- Этого довольно, - сказала женщина. – Снимай передник. Я не потерплю дерзостей от сотрудников, уж этого точно не потерплю. Можешь забирать свой кошелек и убираться. И не спрашивай, где твоя зарплата, потому что мне ты не принесла никакой пользы, а это можешь просто считать учебой.

 

Седой мужчина снова выглянул, едва заметно улыбаясь.

 

Так я снова очутилась на улице и шла к трамвайной остановке. Но теперь я уже знала, куда ведут некоторые улицы, и знала, как использовать пересадки. У меня даже был опыт работы. Я могла сказать, что работала за буфетной стойкой. Если кто-то потребует рекомендации, будет мудрено, но я могу сказать, что буфетная стойка была в моем родном городе. Пока ждала, достала список других мест, куда собиралась обратиться, и карту, которую мне дала Квини. Но было уже позже, чем я думала, и большинство мест, кажется, находились слишком далеко. Я боялась говорить мистеру Воргилле. Решила идти назад пешком, в надежде, что он уйдет к моему возращению.

 

Поднимаясь на холм, я вспомнила о почте. Нашла дорогу, забрала письмо и снова пошла домой. Решила, что теперь он точно ушел.

 

Но он не ушел. Когда я проходила мимо открытого окна гостиной, выходившего на тропинку за домом, услышала музыку. Квини такое включать бы не стала. Это была сложная мелодия, иногда доносившаяся из открытых окон дома Воргиллы – музыка требовала вашего внимания и звучала долго. Классика.

 

Квини была на кухне в очередном своем коротком платье и при парадном макияже. На запястьях браслеты. Она расставляла чашки на подносе. Когда я зашла в помещение с солнца, у меня на мгновение закружилась голова, каждый дюйм моей кожи расцветал потом.

 

- Тсс, - сказала Квини, потому что я с треском закрыла дверь. – Они дома, слушают записи. Он с другом Лесли.

 

Как только она это произнесла, музыка резко оборвалась и началась оживленная беседа.