Unknown

- Если у них нет денег на медсестру, это не твои проблемы.

 

Квини сказала, что мистер Воргилла каждое утро разбрызгивал пачули и каждый вечер обтирал миссис Воргиллу мокрой губкой. Он даже пытался стирать ее простыни в ванне, словно в доме не было стиральной машины.

 

Я вспомнила времена, когда мы играли в скраббл на кухне, мистер Воргилла выпивал свой стакан воды, клал руку на плечо миссис Воргиллы и вздыхал, словно вернулся из долгого утомительного путешествия.

 

- Привет, крошка, - говорил он.

 

Миссис Воргилла наклоняла голову, чтобы сухо поцеловать его руку.

 

- Привет, малыш, - отвечала она.

 

Потом он смотрел на нас с Квини, словно наше присутствие вовсе его не оскорбляло.

 

- И вам двоим привет.

 

Потом мы с Квини хихикали в кроватях во тьме.

 

- Спокойной ночи, крошка.

 

- Спокойной ночи, крошка.

 

Жаль, что мы не можем вернуться в те времена.

 

Я только вышла в ванную утром, а еще увильнула, чтобы выбросить тампон в мусорное ведро, а всё остальное время сидела на своем самодельном топчане в лоджии, пока мистер Воргилла не ушел. Я боялась, что ему некуда будет пойти, но, по-видимому, он нашел, куда. Как только он ушел, Квини позвала меня. Предложила очищенный апельсин и чашку кофе.

 

- А вот газета, - сказала она. – Я читала рубрику «Требуются». Сначала хочу сделать что-то с твоими волосами. Хочу отрезать немного сзади и завить на бигуди, нормально?

 

Я ответила, что нормально. Даже пока я ела, Квини вертела меня и рассматривала, пытаясь обдумать свою идею. Потом она поставили меня на стул – я еще пила кофе, а она начала расчесывать меня и стричь.

 

- Какого рода работу мы сейчас ищем? – спросила она. – Я видела вакансию в химчистке. За стойкой. Как тебе такое?

 

Я ответила:

- Было бы здорово.

 

- Ты всё еще планируешь быть учительницей? – спросила она.

 

Я ответила, что не знаю. Я представляла, что она может думать о столь унылом роде деятельности.

 

- Думаю, это правильно. Ты достаточно умна. Учителям платят больше. Платят больше, чем людям вроде меня. Ты получишь больше свободы.

 

Но в кинотеатре работа нормальная - сказала она. Она получила работу примерно за месяц до Рождества и теперь была действительно счастлива, потому что у нее наконец-то появились свои деньги, и она могла купить ингредиенты для рождественского пирога. И она подружилась с человеком, который продавал рождественские ели с грузовика. Он продал ей одну за пятьдесят центов, и она сама затащила ее на холм. Развесила ленты из красной и зеленой гофрированной бумаги, она дешевая. Сделала украшения из серебряной фольги на буфете, а другие купила накануне Рождества, когда была распродажа в аптеке. Испекла печенье и повесила на ель, как видела в журнале. Это был европейский обычай.

 

Она хотела устроить вечеринку, но не знала, кого пригласить. Были греки, у Стэна было несколько друзей. Потом ей в голову пришла идея пригласить своих учеников.

 

Я всё еще не могла привыкнуть к этому ее «Стэн». Это было не просто напоминание о ее близости с мистером Воргиллой. Конечно, это было напоминание. Но еще и чувство, что она была с ним всегда. Новый человек. Стэн. Словно никогда не было мистера Воргиллы, которого мы знали вместе – оставим в покое миссис Воргиллу – изначально.

 

К тому времени Стэн учил только взрослых – он действительно предпочитал взрослых школьникам – так что не нужно было переживать насчет игр и развлечений, которые обычно планируют для детей. Вечеринку устроили воскресным вечером, потому что все остальные вечера Стэн работал в ресторане, а Квини – в кинотеатре.

 

Греки принесли вино собственного изготовления, некоторые ученики принесли эгг-ног, ром и херес. А другие – принесли пластинки, под которые можно было танцевать. Они решили, что у Стэна не будет пластинок с музыкой такого стиля, и не ошиблись.

 

Квини приготовила сосиски в тесте и имбирные пряники, гречанка принесла свою выпечку. Всё было прекрасно. Вечеринка имела успех. Квини танцевала с китайским парнем по имени Эндрю, который принес ее любимую пластинку.

 

- Повернись-повернись-повернись, - говорила она, и я вертела головой, как она велела. – Нет-нет, я имела в виду не тебя. Это пластинка. Песня. Это Byrds.

 

- Повернись-повернись-повернись, - пела она. – Всему свое время…

 

Эндрю учился на дантиста. Но хотел научиться играть «Лунную сонату». Стэн говорил, что ему для этого потребуется много времени. Эндрю был терпелив. Он сказал Квини, что не может себе позволить поехать домой на Рождество. Его дом был в Северном Онтарио.

 

- Я думала, он из Китая, - сказала я.

- Нет, не из китайского Китая. Отсюда.

 

Они играли в одну детскую игру. Играли в музыкальные стулья. К тому времени уже все расшумелись. Даже Стэн. Он схватил Квини в объятия, когда она пробегала мимо, и не отпускал. А потом, когда все ушли, он не разрешал ей убирать. Хотел только, чтобы она шла в постель.

 

- Ты знаешь, какие мужчины, - сказала Квини. – У тебя есть парень или кто-то вроде того?