Unknown

– Женщины, которых он знает, балерины и модели, Шарп и некоторые из новых парней, они не могут перестать пялиться, языки высовывают из своих ртов.

– Я…

– Я серьезно, я сильно в браке, но Мейвен Эшмор - одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел в своей жизни.

– Конечно, но...

– Эта женщина двигается, как пантера, готовая нанести удар, и просто... черт.

– Ты бы сказал все это, если бы твой муж был здесь?

– Ты знаешь, что сказал бы, – заверил меня Ян. – Потому что я говорю о тебе.

– Что именно?

– Я наблюдал, как она флиртовала с тобой, а ты, в свою очередь, улыбался, кивал и отмазывался, чтобы пойти постоять на пожарной лестнице с Келсо и поговорить о «Властелине колец».

– А ты знаешь, что он никогда не видел этот фильм до того, как мы посмотрели его вместе?

– Это делает его идиотом, но что еще важнее, означает, что ты предпочел бы делать с ним все, что угодно, только не трахаться с потрясающе красивой балериной.

– Что?

– Не говори мне «что». Не делай этого. Я не дурак, и ты не станешь гребаным армейским рейнджером, если не будешь наблюдательным, да? Я вижу тебя. Я вижу тебя, потому что это все равно что смотреть в чертово зеркало.

Мне нужно было думать и дышать, и хотя обычно я мог делать это одновременно, в данный момент у меня были проблемы.

Ян продолжил:

– Я понимаю, да? Я знаю, что это такое, что ты чувствуешь, когда смотришь на своего лучшего друга и думаешь: «Интересно, что бы я почувствовал, если бы он меня поцеловал».

И это дало мне нужный шанс.

– Как ты узнал о Миро?

– Во-первых, когда я был в командировке, мне не хватало с ним даже просто воздуха. Больше всего другого, я хотел поговорить с ним, услышать его смех и сказать, что я тупица.

Я не хотел перебивать.

– Если у меня были новости, они не были реальными, пока я не рассказывал ему.

Так было и со мной. Что бы ни случилось, прежде чем кому-то другому, даже маме, я должен был позвонить Келу.

– Все становится веселее, если он рядом. Все всегда лучше. Я становлюсь более собой, когда он со мной.

Это тоже было так.

– И у меня всегда было такое чувство, будто я не хочу уходить из его дома. Я хотел остаться там, с ним, и была эта тупая боль, эта дрожь в сердце, и... почти то же самое я чувствовал, когда что-то было не так в патруле. Но я боролся со своими инстинктами, а не сдавался, потому что, знаете ли, Миро в свое время был парнем, который «любит и бросает», и я не хотел превращаться в зарубку на его столбе или что-то в этом роде.

– Это была причина?

– Так я себе говорил.

– Но что было на самом деле?

– А что если я облажаюсь, и он не захочет меня так же, как я его. Тогда я потеряю не только напарника, но и лучшего друга. И что тогда?

– Ты бы остался в полной заднице.

– Ага. Так что... да. На хуй это, верно?

– Верно.

– Но то, что ты ничего не делаешь, не значит, что этого не произойдет.

– Я понятия не имею, что...

– Это значит, что все то время, пока я мучился из-за Миро, он завязывал узлы из-за меня и пытался понять, как ему покончить со мной.

– Покончить с тобой?

– Больше не думать о том, чтобы трахнуть меня. Так лучше?

Я застонал, потому что иногда с ним было больно разговаривать.

– Ты ведь не знаешь, так ли сильно Келсо переживает из-за тебя, как и ты из-за него, потому что ты никогда его не спрашивал, верно?

– Конечно, нет. Я даже не готов назвать это... чем бы ты ни думал.

– О, я знаю, что это такое, – заверил он меня. – Вы, ребята, встречаетесь без всяких привилегий.

– Я понятия не имею, что это значит.

– И хрен с тобой, – сказал он, осушив последнюю бутылку пива.

– Ты хоть попробовал что-нибудь из...

– Он твой неромантический спутник жизни, – заявил он, ставя пустую бутылку на стойку. – И если ты хочешь оставить все как есть, то это прекрасно. Это не мое дело...

– У тебя, конечно, много мнений о том, что, как ты говоришь, не твое...

– Но если тебе нужно то, что есть у меня, – продолжал он, игнорируя меня, – лучший друг, который любит меня и вытрахивает мне мозги, то тебе нужно отрастить пару яиц и поговорить со своим гребаным лучшим другом.

Ян замолчал после своей тирады.

– Ты закончил?

Он ничего не сказал, но явно задумался.

– Ян?

– Тебе повезло больше, чем мне, – сказал он, его голос охрип. – У меня не было ни тебя, ни кого-либо другого, кому я мог бы доверять, чтобы поговорить. И если бы я испортил свою дружбу с Миро... Господи. У меня никогда не было такого друга. У меня никогда не было никого, на кого я мог бы положиться, как на него.

– Я знаю.

– Но я понял, когда мы вместе летели в самолете, что у меня нет времени. Если я не скажу ему, чего я хочу, мы никогда не начнем. Он хотел с кем- нибудь переспать, и я просто знал, что следующий человек, который окажется с ним в постели, поймет, что у него есть, и для меня все будет кончено.

– Ты все это знал?

– Я догадывался. Но ты чувствуешь, как кто-то отстраняется, пытается отстраниться, чтобы не причинять боль.