Unknown

Я думаю, все наши умствования и расчеты дают нам с вами основание заключить, что наши двойники в Угольной Реальности имеют экономические характеристики своего мира, ненамного отличающиеся от наших. Это, конечно, в среднем по планете. Конкретно по регионам совершенно явно должны быть сильные различия. Гораздо более экономически востребованы, чем у нас, там должны быть Кузбасс, Силезия, Нью-Мексико и та же Южная Африка. Ну, а в Объединенных Арабских Эмиратах, Кувейте или Катаре после того, как выращенный японский жемчуг разорил тамошний исторически главный промысел – охоту за жемчугом природным, живут в большой мере продовольственной помощью из  Северной Америки и Европы. Подобно Сомали или Буркина Фассо-Верхней Вольте.

Как это все сказалось на быте и политике Угольного Отражения – это дальше по тексту.

13. ПАРАДОКС Д’АЛАМБЕРА

Отвлечемся в чуть более ранние времена. Франция XVIII века явно не была обделена талантами как ее собственных уроженцев, так и иммигрантов. Писатели Вольтер, Прево и Дидро, драматург и торговец оружием Бомарше, математики Декарт и Ферма, химик Лавуазье, физики Паскаль и Кулон, композитор и шахматист Рамо, живописец Ватто, кулинар Ваттель, генералы Монкальм и Лалли, изобретатели братья Монгольфье,  мореплаватель  Лаперуз. Я уж не говорю о том фейерверке дарований во всех областях, который заискрился после 14 июля 1789 года. Но даже на блестящем фоне французского Века Просвещения сиял звездой Д’Аламбер – физик, механик, математик, литературовед, музыковед и философ, в общем, человек энцилопедических познаний. Собственно, он ее и издавал на пару с Дидро, ту самую Энциклопедию, начитавшись которой добрые французы потом пошли брать Бастилию.

 Времена проходят, все потихоньку стирается. В широком обращении у дипломированной публики осталось только несколько анекдотов, да и то не всегда помнится имя их героя. Энциклопедист объясняет знатному дворянину Ньютонову физику и в особо трудном месте тот требует от него честного слова благородного человека, что произведение масс надо делить именно на квадрат расстояний. Тот же ученый в укромном уголке Булонского леса проводит с некой тянущейся к знаниям маркизой занятия по модной астрономии, причем ученица обращена взором к Луне, а  учитель к Земле. Он же отказывается от сумасшедших денег из Берлина – за то, чтоб стать  Президентом Прусской АН при Фридрихе Великом, и из Петербурга – за то, чтобы воспитывать в  духе просвещенного абсолютизма наследника тамошней Семирамиды Павла Петровича, объясняя в обоих случаях свой отказ тем, что «предпочитает скромно жить у себя на родине, чем наслаждаться роскошью на чужбине». По нашему времени последние две истории кажутся особо неправдоподобными, но, кажется, только они и имеют какое-то документальное подтверждение. Предыдущие две, как ни обидно, приходится числить как апокрифы.

Есть, однако, не очень большая профессиональная группа, члены которой знают нашего энциклопедиста не по анекдотам, а по парадоксу

. Так и называется – «Парадокс Д’Аламбера». Состоит  он в том, что если вы поставите в поток жидкости какое-то тело любой формы или, что тоже самое, будете двигать это тело с постоянной скоростью через жидкость – никакого сопротивления при этом быть не должно, потому что набегающая жидкость обтечет наше тело со всех сторон, сомкнется сзади и давление там будет, спасибо вышеупоминавшемуся Паскалю, то же самое, что спереди. Силы уравновешены, сопротивления нету.

 Да по жизни же не так?! Конечно, не так.  У жидкости нашей, в отличие от идеальной жидкости, фигурирующей в парадоксе, есть и вязкость, и скачки скорости, и способность к образованию вихрей и волн.  Чтобы встретиться с этим практически, даже не обязательно ходить в байдарочные походы по порожистой реке. Достаточно в хороший весенний денек удрать с урока по ботанике и бродить  с ранцем за спиной, глазея, как ручеек талой воды образует  бурунчики на камушке или торчащем прутике. Тут не надо быть Эйлером, чтобы увидеть: перед препятствием и за ним – не одно и то же. Произошло как бы некое Событие, которое и образовало вихри в течении, увиденные нами через стоячие волны за прутиком. Эйлером надо быть, чтобы понять  и теоретически обосновать механизм этого несоответствия реальности идеальному случаю, рассматриваемому Д’Аламбером.