Ущелье дьявола

- Извините, что я побеспокоил вас, - сказал он. - я пришёл к Гретхен просить её оказать мне услугу. Она ведь знает тут в лесу каждый кустик. Видите ли в чём дело. Сейчас в лесу я выстрелил по зверю…

Гретхен вся затрепетала. Самуил продолжал:

- Я уверен, что очень тяжело ранил животное. Я дам Гретхен фридрихсдорф, если она найдёт то место, где оно свалилось.

- А оно побежало в сторону ущелья Дьявола.

- Это была лань? - спросила вся трепетавшая Гретхен.

- Да, белая в серых пятнах.

- Ну, что я вам говорила! - крикнула Гретхен Христине.

И она помчалась, как стрела. Самуил с удивлением посмотрел ей вслед.

- Чёрт возьми, - подумал он, - мне удалось остаться наедине с Христиной легче, чем я надеялся.

Глава двадцать вторая

Три раны

Христина хотела уйти вместе с Гретхен, но Самуил остановил её словами:

- Простите меня, мадемуазель, что я вас задержу, но мне необходимо переговорить с вами.

- Со мной? - с удивлением спросила Христина.

- С вами, - подтвердил Самуил. - Позвольте мне немедленно, без обиняков и подходов, предложить вам один вопрос, который занимает меня со вчерашнего дня. Правда ли, что вы меня ненавидите?

Христина покраснела.

- Скажите мне просто и откровенно, - продолжал он, - не бойтесь оскорбить меня. Мне вовсе не неприятно, чтобы меня ненавидели. А причину этому я сейчас вам скажу.

- Господин Самуил, - ответила Христина взволнованным голосом и, словно не находя слов, - вы гость моего отца и до сих пор ещё не сделали и не сказали ничего такого, что могло бы мне внушить отвращение к вам. А кроме того, я как христианка, вообще, стараюсь не питать ни к кому ненависти.

В то время, как Христина робко с опущенными глазами говорила всё это, Самуил пожирал её страстным, жгучим взором. Он ответил ей:

- Я не слушал того, что вы мне сейчас говорили, я все смотрел на ваше лицо, оно было откровеннее вашего ответа. Теперь я знаю наверно, что вы имеете что-то против меня. Не могу сказать определённо, что это ненависть, но, вероятно, антипатия. Пожалуйста, не оправдывайтесь! Повторяю вам, что это меня ничуть не обижает, напротив, скорее подзадоривает.

- Милостивый государь!…

- Я предпочитаю ненависть равнодушию, злость забвению, борьбу пустоте. Слушайте, ведь вы очень красивы, а для таких людей, как я, каждая красивая девушка соблазн, красота волнует и раздражает гордые сердца. Никогда ещё мне не удавалось видеть шестнадцатилетнюю красотку, не испытывая при этом необузданного страстного желания обладать ею. Но чаще всего мне не приходится удовлетворять этого желания за недостатком времени. А в данном случае является двоякого рода возбуждение. Вы делаете мне честь ненавидите меня. К вызову своей красоты вы прибавляете вызов отвращения! Вы объявляете мне войну… Я согласен воевать!

- Но… откуда вы видите?

- О! По вашему виду, по вашим манерам, по словам вашим у Чертовой Пропасти. Да это ещё не все. Разве вы уже не пытались уронить меня в глазах Юлиуса? Не отрицайте этого! Вы стали между ним и мной, какая неосторожность! Вы вздумали, дерзновенная, отнять у него доверие ко мне, а у меня этого друга! Вот уже третий вызов с вашей стороны. Ну, пусть будет так! Отец его говорил, что я злой гений Юлиуса, так вы будете добрым его гением. Между нами начнётся драма всех старых легенд. Такая перспектива улыбается мне. Двойная борьба: между вами и мной из-за Юлиуса, и между мной и Юлиусом из-за вас. У него будет ваша любовь, а у меня ненависть. А любовь и ненависть это все же частичка вашей души. И, пожалуй, я даже более его могу быть уверен, что получу свою часть. Уж вы, наверное, будете меня ненавидеть, а вот будете ли вы его любить, это ещё вопрос!… Христина не отвечала ни слова, но она была страшно возмущена, на всей её фигуре, на лице лежал отпечаток негодования, а красота только подчёркивала его.

Самуил продолжал.

- Да, я опередил Юлиуса. Вы ещё не сказали ему, что любите его, а, пожалуй, даже и он ещё не сказал вам определённо, что любит вас. Юлиус тихий, прекрасный молодой человек, но у него положительно нет никакой самостоятельности. И в этом случае я имею преимущество перед ним. Послушайте: вы ненавидите меня, а я люблю вас!

- Это уж чересчур! - вскричала гневно Христина.

Самуил, казалось, не обращал никакого внимания на негодование молодой девушки. Он бросил рассеянный взгляд на стол, где лежали цветы, на которых гадала Гретхен:

- Чем это вы занимались, когда я подошёл к вам? - спросил он небрежно. - Ах вот что! Вы вопрошали цветы? Так хотите, я вам за них отвечу? Хотите, скажу, какое ждёт вас счастье или несчастье, если это слово вам более по сердцу? Я начну с того, что скажу новость довольно интересную для вас, надеюсь. Я предсказываю вам, что вы меня полюбите.

Христина с пренебрежением покачала головой.

- Ну, этому я никогда не поверю и вашего предсказания не боюсь, - сказала она.