Ущелье дьявола

- Ты веришь мне? - сказал он ему шёпотом. Разве тебе приходилось когда-нибудь раскаиваться в том, что ты следовал моим советам? Ну так верь же мне! Прочь слабость! Малютка, как видишь, клюёт. Только берегись, не слишком поддавайся. Уезжай со мной и позволь скуке и одиночеству поработать за тебя. В твоё отсутствие все само собой наладится. А ещё другая важная вещь: помни, что в субботу или, вернее, в воскресенье назначено общее собрание Тугендбунда и не вздумай его проспать в наслаждениях Капуи. Что же ты, наконец, представляешь из себя? Человека ли, любящего свою родину, или ребёнка, вроде Лотарио, который постоянно цепляется за юбку? Ну, теперь ты можешь делать, что тебе будет угодно, ты свободен.

Юлиус вернулся к столу в задумчивости.

- Ну, как дела? - спросил пастор.

- Да так, - ответил Юлиус, - я должен признаться, что он действительно привёл мне очень убедительные доводы.

Пастор сделал печальную мину, а Самуил устремил на Христину торжествующий взгляд.

- Не отчаивайтесь ещё, отец мой, - сказала Христина с нервным смехом. - Теперь моя очередь говорить шёпотом с г-ном Юлиусом. Не правда ли, это будет справедливо?

- Очень справедливо! - воскликнул добродушный пастор, которому и в голову не приходило, что под видом этой комедии в действительности разыгрывается драма.

Христина отошла с Юлиусом в сторону.

- Послушайте, я вам скажу только одно слово, и если оно не возьмёт перевеса над советами вашего друга г-на Самуила, то и это будет иметь свою хорошую сторону: я, по крайней мере, сделаю полезный опыт. Вчера, в развалинах Эбербаха, вы задали мне один вопрос, на который я не могла ответить. Если вы остаётесь у нас, я вам отвечу.

- Слышите, господа? Я остаюсь! - закричал Юлиус.

- Браво, Христина! - воскликнул и пастор.

- Я так и думал, - холодно заметил Самуил. - Когда же ты вернёшься?

- Я полагаю, завтра, - сказал Юлиус. - А уж самое позднее, послезавтра. Я завтра получу ответ от отца? Ведь правда, г-н Шрейбер?

- Завтра, да, - ответил пастор. - А вы, - обратился он к Самуилу, - вы не раздумали? Пример вашего друга не подействовал на вас?

- О! Я, - ответил Самуил, - никогда не меняю своего решения.

Христина сделала вид, что совершенно не заметила того угрожающего тона, которым Самуил выговорил эти слова, и сказала самым обыкновенным голосом.

- А вот и лошади.

И действительно, осёдланные лошади Самуила и Юлиуса стояли у решётки.

- Уведите обратно в конюшню лошадь г-на Юлиуса, - сказала она служанке, державшей обеих лошадей под уздцы.

Самуил вскочил в седло.

- Вот что, - сказал ему пастор, - у вас в воскресенье занятий нет. Мы вас ожидаем с г-ном Юлиусом.

- Прекрасно! Мы приедем в воскресенье. До завтра, Юлиус. Не забудь про субботу!

И, простившись с Христиной и с её отцом, он пришпорил коня и пустился вскачь.

После него приехал верховой, которому пастор вручил письмо Юлиуса.

- Ты получишь сто гульденов, если вернёшься завтра до полудня, - сказал ему Юлиус. - Вот пока двадцать пять.

Курьер вытаращил глаза от изумления и чуть не ошалел от радости. Потом, очнувшись, подобрал повод и помчался, как стрела.

Глава двадцать четвёртая

Тугендбунд

Но и во вторник вечером Юлиус ещё не вернулся в Гейдельберг.

Самуил улыбался. Он этого ожидал. Прошли среда и четверг, а Юлиуса все не было. Самуил, охваченный горячкой работы, не обращал на это обстоятельство никакого внимания. Однако в пятницу, во время перерыва в своих занятиях, он начал немного беспокоиться. Что означало это упорное отсутствие? Он взял перо и стал писать Юлиусу письмо:

«Дорогой мой товарищ.

До сих пор Геркулесу ещё было простительно прясть у ног Омфалы. Надеюсь, однако же, что он не забыл, какая работа предстоит ему завтра. Если только Омфала не Цирцея и не превратила его в животное, он должен помнить о своей обязанности, которая требует его присутствия. Главенствующее место занимает всегда мать, а не любовница, идея, а не любовь. Родина и свобода».

- Теперь я уже уверен, что он вернётся, - подумал Самуил.

И он всю субботу уже больше не думал о Юлиусе. Общее собрание Тугендбунда было назначено только в двенадцать часов ночи.

В течение дня он посылал осведомиться о здоровье обоих раненых. Франц Риттер и Дормаген все ещё лежали в постели и, по мнению докторов, не могли поправиться ранее двух недель. Приказ Союза был выполнен. Самуил и Юлиус могли гордо предстать перед главарями.

С наступлением сумерек Самуил отправился на свою обычную прогулку по дороге в Неккарштейнах, по которой должен был приехать Юлиус. В том месте, где дорога разветвлялась, ему повстречалась какая-то несомненно знакомая фигура, но Юлиуса всё-таки не было. Он вернулся домой.

- Юлиус наверху? - спросил он у хозяина гостиницы.

- Нет, г-н Самуил, - ответил тот.

Самуил поднялся к себе в комнату и запер дверь на ключ. Он был в скверном расположении духа.

- Девчонка-то сильнее, чем мне казалось! - думал он. - Ну да она мне заплатит за это! В библии сказано: любовь так же могущественна, как и смерть. Увидим!

Часы пробили девять, десять, половину одиннадцатого, а Юлиуса все не было.