Успех

Иоганна, отупевшая от болтовни старика и жары в зале, с трудом успевала следить за взволнованной, быстрой речью адвоката. Как ни странно, но все эти подробности потрясли ее сильнее, чем самые разительные случаи произвола. Чудовищно много людей было безвинно убито и ночью торопливо зарыто в лесу либо, как при охотничьей облаве, целыми партиями расстреляно в каменоломне и потом свалено в яму и засыпано сверху известью. И все эти люди с пожелтевшими лицами и простреленной грудью так и остались неотомщенными. Страшное зрелище являли собой трупы убитых, безвинных жертв права, послуживших мишенью для десяти безжалостных ружейных дул и валявшихся у стены казармы — во имя права. Но еще более мерзко становилось на душе при мысли о бесстрастной руке чиновника, предъявившей матери счет за пули, сразившие ее сына.

Министр юстиции, хотя и относился неодобрительно к вышеприведенным фактам, все же был склонен и им найти какое-то оправдание. Под мелодичные звуки маленького трио — скрипки, цитры и гармоники — и эти судебные ошибки, и несправедливые приговоры журча вливались в море теории права. Независимость судей — вещь незыблемая, без нее не может быть падежного правопорядка. Впрочем, он, Гейнродт, соблюдая, разумеется, основные принципы, по возможности всегда старается смягчить приговор.

Но в деле Крюгера он, увы, бессилен. Формально нет оснований для вмешательства. Какой параграф закона позволил бы ему вторгнуться в сферу компетенции баварского коллеги?

Иоганна наконец стряхнула с себя тупую апатию и стала горячо возражать кроткому человеколюбивому старцу, который погребал под слоем песка любой крик боли. Неужели нет никакой возможности вызволить из стен одельсбергской тюрьмы ни в чем не повинного человека? Неужели любой гражданин беззащитен перед произволом судебного чиновника?

Здесь имеется известный риск, с которым обществу, где существуют определенные социально-правовые отношения, приходится мириться, пояснил министр Гейнродт, с отеческой снисходительностью отнесясь к волнению Иоганны и ее неподобающе резкому тону. По официальным каналам, как уже было сказано, он ничем помочь не может, он советует обратиться к доктору Бихлеру, крупному влиятельному землевладельцу, человечному и не придающему большого значения вопросам престижа.

Министру положили на стол стопку газет. Продолжая снисходительно излагать свою точку зрения, он то и дело косился на них. Кельнерша принесла счет. Адвокат Гейер церемонно, как коллега с коллегой, распрощался с господином министром. Иоганна почувствовала в своей ладони немощную руку старца. Сейчас она испытывала потребность побродить в одиночестве, подышать свежим, морозным воздухом. Но доктор Гейер пошел в гостиницу вместе с нею. Ему явно нелегко было поспевать за ней, но он, прихрамывая, шел рядом и убеждал ее, изверившуюся и раздраженную, что он лично от встречи с министром вынес благоприятное впечатление. Красивая, хорошо одетая женщина и прихрамывающий мужчина с выразительным, измученным лицом обращали на себя внимание.

В большом зале гостиницы, где они потом пили чай, адвокат Гейер тоже привлекал внимание, но, конечно, не мог соперничать, — он и сам это чувствовал, — с элегантными профессиональными танцорами, которых Пфаундлер ангажировал для вечернего чая, ибо в те годы вошел в моду обычай в общественных местах специально держать для женщин, любивших повеселиться, профессиональных танцоров. В гостинице, где остановилась Иоганна, их было четверо. Один из Вены, беспрестанно улыбавшийся, несколько полный, но очень подвижный, второй — с севера Германии, стройный, подтянутый, с жестким, сухим лицом и неизменным моноклем, третий — румын, брюнет невысокого роста с иронически сентиментальным взглядом больших глаз, четвертый — невозмутимый норвежец, худощавый и какой-то развинченный. Эти четверо были к услугам дам, желавших потанцевать. Мастерски и совершенно бесстрастно выполняли они стремительные движения распространенных в те годы негритянских танцев. Холеная кожа, ухоженные волосы и изысканный костюм — все в полном соответствии с модой. Партнерши в их объятиях выглядели весьма эффектно. Каждый танец учитывался и наряду с пирожным и чаем включался затем в поданный даме счет.

После безрезультатной беседы с министром юстиции он утратил, как показалось Гейеру, прежний вес в глазах Иоганны и теперь всячески старался его вернуть. Для начала он дал Иоганне несколько практических советов, как добиться встречи с доктором Бихлером, этим всемогущим кротом из Нижней Баварии. Поймать его можно было лишь во время путешествий. А путешествовал он много: слепой старец любил делать большую политику, рыл все новые и новые тайные ходы в Париж и Рим.