Утомленные вином

В октябре 1889 года Монмартр стоял на ушах — экстравагантный бизнесмен Жозеф Оллер объявил, что на месте снесённого четыре года назад «Рен-Бланш» открывается «Мулен Руж».

На открытие пришли все кутилы Парижа, включая князя Трубецкого и графа де Ларошфуко. Не мог пройти мимо и Тулуз-Лотрек.

Одна из стен огромного зала была зеркальная. Помещение ярко подсвечивалось рампами и люстрами, повсюду висели стеклянные шары.

Девушки на сцене танцевали кадриль, а примой «Мулен Руж» стала уже известная Ла Гулю по прозвищу «Обжора».

Ей было 23 года, она уже покорила Монпарнас и стала главной звездой «Мулен-де-ла-Галетт».

Девушка представлялась публике наглой и надменной женщиной, попробовавшей в жизни почти всё. По окончании выступления она не кланялась, молча разворачивалась и, покачивая бёдрами в чёрной юбке шириной в пять метров, уходила за кулисы.

Ла Гулю знала, что сотни мужских глаз жадно провожают её аппетитные ножки.

— Не угостите даму? — так начинался каждый её разговор, когда она спускалась в зал.

Среди поклонников Ла Гулю был и Лотрек.

В «Мулен Руж» было собрано всё, что он любил, и с первого же вечера Анри стал здесь постоянным гостем.

Он начинал вечер в «Мирлитоне», затем по пути в «Ша Нуар» заглядывал в бар и, наконец, завершал вечер в «Мулен Руж». Не забывал он и о публичных домах, которые посещал с прилежанием хорошего школьника.

Жозеф Оллер был наслышан об известном художнике. Он стремился сделать «Мулен Руж» ещё более известным и для этого хотел развесить по городу яркие и необычные афиши.

Рекламный плакат для открытия «Мулен Руж» нарисовал признанный мастер Жюль Шере, но 55-летний мэтр изобразил кабаре с порхающими Пьеро и ангелочками. Оллеру требовалось что-то более яркое и порочное.

Лотрек согласился на предложение Оллера мгновенно. В центре первой же его афиши была изображена Ла Гулю.

Минимальными выразительными средствами художник смог передать все нотки искомого образа — прокуренное помещение, толпу зевак, чьи взоры обращены к Ла Гулю, её всегда отстранённому выражению лица и кокетливым, провоцирующим позам.

Анри почувствовал, что может реализовать себя как художник в рекламе.

Да, по сравнению с полотнами импрессионистов, их глубоким анализом света и тени, глубокими чувствами и мимолётными ощущениями, афиши кабаре — низкий жанр.

Зато здесь не было никаких правил, и Лотрек мог рисовать так, как считал нужным.

Развешанные по всему бульвару Клиши афиши с Ла Гулю сработали, аншлаги в «Мулен Руж» были каждый вечер.

Выбранный Лотреком стиль подошёл идеально. Он изображал простые образы, тонко подмечая в них психологию личности.

На его афишах люди становились понятными и легко считываемыми характерами. Афиши Анри были искренними и правдивыми — на них изображалось ровно то, что ожидало посетителя за дверьми кабаре.

Оллер не успевал пересчитывать прибыль, Ла Гулю стала лицом и душой «Мулен Руж».

Кабаре, в свою очередь, заняло центральное место в ночной жизни Монмартра, ставшего единственным местом в Париже, ради которого стоило туда ехать в XIX веке.

Отлично шли дела и у Лотрека. Его масштабные полотна выставлялись среди активистов брюссельской «Группы двадцати», их высоко ценил Эдгар Дега.

Художник часто ходил в театр, где вместе с супругами Гренье кидался ботинками в актёров, если те, на их взгляд, плохо играли.

Несколько недель Лотрек провёл на яхте «Кокорико» в Аркашонском заливе.

Анри жил легкомысленно и ни в чём себе не отказывал. О художнике узнали обыватели, это был несомненный успех.

Закомплексованный урод с непропорциональным телом, он всегда доверял оценкам других больше, чем своим собственным.

Именно поэтому он был счастлив услышать похвалу от учителей, поэтому хотел выставляться вместе с импрессионистами и именно поэтому был рад стать известным художником — реализовать себя в единственной доступной ему области.

В общей сложности Лотрек создал более трёхсот афиш для «Мулен Руж».

Среди публики он был не менее известен, чем сама Ла Гулю, и это не могло не льстить Анри, от которого в своё время отказался собственный отец.

Однако праздник, который еще вечером, казалось, всегда будет с тобой, оканчивался с наступлением утра, когда появлялось резкое и неприятное, подгоняемое похмельем, ощущение болезненной и несправедливой реальности.

На увещевания друзей, что надо меньше пить, Анри отшучивался в свойственной манере.

— Конечно, — улыбался он, — пить надо понемногу, но часто! Уверяю вас, я могу пить, не опасаясь. Ведь мне не высоко падать, увы!

Все знакомые Тулуз-Лотрека знали, чтобы завоевать его уважение, надо с ним выпить. А процесс испития алкоголя он старался возвести до уровня искусства.

Анри одним из первых во Франции постиг мастерство приготовления коктейлей, любил смешивать вина, придумывал и пробовал сам новые смеси, усиливая действие алкоголя на первый взгляд, казалось бы, немыслимыми сочетаниями.

Его любимым напитком было придуманное им «Землетрясение» — сочетание абсента и бренди в больших количествах.