Утомленные вином

Огромное удовольствие доставляло Тулуз-Лотреку напоить кого-нибудь из гостей — однажды он даже организовал вечеринку, на которой весь вечер простоял за барной стойкой, выполняя функции бармена.

Постепенно начала формироваться алкогольная зависимость.

Лотрек ни на секунду не забывал о своей болезни и считал, что её причина — в его собственной неловкости.

За словом в карман он не лез и среди публики порой слыл циником. Впрочем, близкие люди понимали, что за жёсткой и нахальной натурой прячется испуганный ребёнок.

Он ненавидел отца и часто рисовал на него карикатуры. В то же время Анри любил мать, но старался не попадаться ей на глаза, чтобы не напоминать ей о своём уродстве.

Гуляя по вечерам, Лотрек мог прокричать на всю улицу, что вон та девушка отдастся ему за пару франков.

Однако друзья знали, что тот боится насмешек, и грубость только защитная реакция.

Хотя художник постоянно находился в окружении приятелей, собутыльников и проституток, в глубине души он оставался одиноким и изо всех сил стремился вытеснить мрачные мысли алкоголем.

Мужчине с ростом полтора метра на избыток женского внимания обычно рассчитывать не приходится.

Тулуз-Лотрек не был исключением и понимал, что вряд ли сможет иметь длительные отношения с женщиной.

Однако у любого талантливого художника есть натурщицы — особы, как правило, отличающиеся легкомысленностью и свободными нравами.

Сюзанна Валадон работала натурщицей у многих известных импрессионистов, однако ее любовь к искусству на работе не заканчивалась.

Она сама была одарена художественным талантом и любила рисовать, хотя долгое время никому не показывала свои работы.

Первым, кому она решилась их продемонстрировать, был Тулуз-Лотрек. Вначале Валадон позировала художнику, но вскоре стала его любовницей.

Их отношения длились примерно с 1885 по 1888 год, но были нестабильными: Сюзанна то уходила, то снова возвращалась, шантажировала художника инсценировкой попытки самоубийства.

В конце концов, они растались.

Лотрек ощущал духовную связь с этой женщиной и глубоко переживал разрыв.

Он пытался забыться в объятьях легкодоступных девушек из парижских борделей.

В итоге, одна из проституток, послужившая моделью для его работ, Рыжая Роза, заразила его сифилисом.

Омуты парижского дна все глубже и глубже затягивали заблудшую душу 24-летнего художника.

И далеко не случайно жители ночного Парижа, проститутки и пропойцы стали главными героями его картин, изображающих пляску жизни в кабаре и прочих злополучных местах Монмартра.

К 30 годам в характере Тулуз-Лотрека оставалось много незрелого, инфантильного.

Казалось, он застыл в том возрасте, когда его сразила болезнь.

Капризный, категоричный, болезненно чувствительный, подверженный внезапным сменам настроения, нетерпеливый и вспыльчивый, хотя и отходчивый.

Художник любил разного рода эксцентричные костюмированные и театрализованные выходки — то устроит фотосессию в кимоно, то вечеринку, на которой наряжается в костюм официанта и обслуживает гостей.

Во время одной из летних поездок на море он завел себе ручного баклана, вместе с которым и рыбачил.

Художник назвал птицу Томом и всюду таскал за собой на веревке, а в кафе даже заказывал ему абсент, утверждая, что «Том любит выпить».

Увлечения Тулуз-Лотрека довольно быстро менялись. Например, он купил спортивный снаряд для тренировки гребцов и установил его у себя в мастерской.

Единственный вид спорта, который был под силу художнику, — это гребля. Занимаясь на приборе «для поддержки здоровья», Анри отпугивал соседей громкими звуками, а всех посетителей заставлял выслушивать рассказы о гребле и тренироваться при нем.

Однако вскоре тренажер пылился в углу комнаты.

Мастерская Лотрека вообще поражала царившим в ней беспорядком и больше походила на лавку старьевщика.

Помимо традиционных атрибутов художников — холстов, полотен, кистей и красок, комнату наполняли различные предметы мебели, часто малофункциональные, — от древнего сундука до круглого столика из кафе.

По комнате были разбросаны самые разнообразные атрибуты: старые газеты, персидский фаянс, книги без обложек, клоунские колпаки и парики, гантели, японские свитки и безделушки из слоновой кости, пустые бутылки.

Страсть к бездумному коллекционированию передалась ему от отца.

Несмотря на то, что Тулуз-Лотрек был довольно неразборчив в общении, имел множество «друзей-на-час», становившихся такими из одного лишь желания вместе выпить, в его жизни встречались и искренние привязанности.

Такой была его давняя дружба с кузеном по матери Габриэлем Тапье де Селейраном.

Вместе они представляли довольно странную пару приятелей-антагонистов — и внешне (Габриэль был высоким и худым), и по характеру (взрывной нрав Анри контрастировал со степенным и флегматичным темпераментом двоюродного брата).

Благодаря Тапье де Селейрану, который учился в университете на врача, Анри увлекся медициной. Посещая с ним анатомические театры и лекции, художник создал тридцать рисунков на медицинскую тематику, а также картины «Операция Пеана», «Трахеотомия», «Экзамен на медицинском факультете в Париже».