Утомленные вином

Осенью 1901 года он написал картину «Экзамен на медицинском факультете в Париже». На ней его двоюродный брат Габриэль защищал диссертацию

Эта картина стала полседней работой замечательного художника.

Алкоголизм у художника был осложнен сифилисом, и наличие столь серьезных заболеваний приблизило его кончину.

Тем не менее, за два дня до кончины Лотрек вставал, чтобы открыть дверь священнику, и в последние минуты жизни был в сознании.

Нейросифилис, который мог вызвать инсульт и спинную сухотку, также, возможно, ускорил его смерть.

Все же наиболее вероятно то, что смерть Лотрека была вызвана туберкулезом, которым его заразил его друг доктор Бурж во время 6-летнего совместного проживания.

За три месяца до смерти диагноз был поставлен группой врачей. По оставшимся свидетельствам близких, еще задолго до постановки диагноза у художника случались приступы кровохарканья и носовые кровотечения.

Состояние его здоровья стремительно ухудшалось, по поместью его возили уже на кресле-каталке, художник почти потерял слух, практически перестал разговаривать и утратил способность самостоятельно питаться.

Он с трудом глотал пищу и постоянно спрашивал:

— Я уже поел, да?

Анри де Тулуз-Лотрек скончался через несколько недель после приезда в замок, 9 сентября 1901 года, не дожив два месяца до своего 37-го дня рождения.

Бытует мнение, что последние слова художника «Старый дурак!» были адресованы его отцу.

Сложные отношения связывали отца и сына всю жизнь.

Завуалированный конфликт объяснялся тем, что из всей семьи одна только мать разделяла увлечение Тулуз-Лотрека живописью.

И отец, и дядя считали его занятие недостойным ремеслом, не веря в его талант.

В 1895 году дядя Шарль во дворе семейного замка Боск с торжественным видом сжег восемь холстов Тулуз-Лотрека, заявив, что «эти непристойности не будут больше пятнать его замок».

Вскоре после смерти сына граф Альфонс говорил:

— Из-за того, что мой сын умер, я отнюдь не намерен изменять свое мнение о нем и превозносить до небес то, что при жизни его я не понимал и считал смелыми и дерзкими, но все же ученическими этюдами. Я считаю, что его работы большей частью небрежны. Только потому, что художника уже нет в живых — пусть даже это мой сын, — я не могу восторгаться его топорной работой, которая свидетельствует лишь о его горячем темпераменте…

Когда после выставки Тулуз-Лотрека в 1907 году в Тулузе был создан комитет по установлению памятника художнику, граф Альфонс написал председателю этого комитета, что «его сын не обладал талантом» и что он будет «изо всех сил бороться против осуществления этого проекта».

Только перед смертью Альфонс де Тулуз-Лотрек написал Жуаяну, работавшему над созданием музея художника: «Вы больше верили в его талант, чем я, и вы оказались правы».

И он был прав.

Граф Анри де Тулуз-Лотрек был чрезвычайно талантливым художником, но очень несчастливым человеком.

Наследственное заболевание, проявившееся в детстве, на все оставшиеся годы сделало его инвалидом, повлияв и на характер творчества, и на образ жизни, который неуклонно вел художника к пропасти.

Какими бы ярлыками ни обвешивали его современники, тем не менее, этому «карлику», «сифилитику», «алкоголику», «сексуальному извращенцу», «бездарному и безнравственному маляру», наконец, удалось сделать весомый вклад в историю мировой живописи.

Наследие этого яркого представителя художественного направления постимпрессионизма считается одним из самых богатых.

Прожив всего 36 лет, Тулуз-Лотрек оставил после себя около 600 живописных работ, тысячи рисунков, несколько сотен литографий, десятки плакатов и афиш.

«Проклятый» Модильяни

В 1899 году некий мсье Тьонвиль разделил принадлежавшую ему фабрику пианино на мастерские и стал сдавать их художникам.

Ветхое здание стояло на крутом откосе холма, в нем не было ни газа, ни электричества и только один кран с водой на все пять этажей.

В лабиринт дешевых клетушек с печками-буржуйками заселилась целая колония писателей и художников, в том числе Брак, ван Донген, Грис, Дерен, Вламинк.

Поэт Макс Жакоб прозвал это здание «плавучей прачечной»: оно напоминало ему одну из старых барж, на которых стирали тогда белье, да и полы здесь скрипели, как снасти корабля.

Весной 1904 года одна из мастерских стала первым парижским прибежищем 23-летнего Пикассо.

Здесь он прожил 5 лет, здесь будет писать при свете керосиновой лампы своих клоунов и арлекинов, и именно здесь были написаны «Авиньонские девушки», с которых начался кубизм.

Среди парижан «плавучая прачечная» пользовалась дурной репутацией, поскольку здесь буйным цветом расцветали не только таланты, но и такие страшные в глазах обывателей пороки, как пьянство, наркомания и свободная любовь.

Вот в этом-то вертепе в начале 1906 года появилась и сразу привлекла к себе внимание новая фигура.

Это был Амадео Модильяни, поселившийся на улице Коланкур, в маленьком сарае-мастерской посреди заросшего кустарником пустыря.

Ему было 22 года, он был ослепительно красив, негромкий голос его обладал каким-то удивительным магнетизмом, он был стремителен, силен и удивительно гармоничным.