Утраченный дневник Гете

Одна Ольга Павловна начавшуюся войну почти не заметила; все события трогали ее постольку, поскольку они были полезны или вредны в свете хлопот за сына. Она упорно хлопотала даже после его отправки: писала прошения губернатору, потом в Петербург о пересмотре дела. Сочувствующие боялись, что она помешается. Внушали ей, что она должна беречь себя, чтобы дождаться возвращения Саши. Не такой большой срок три года, а с поселением потом отдельно хлопотать надо будет. И кому, если не ей? Так что необходимо беречь себя для Саши.

В августе Аргуновым удалось увезти ее в поместье. Ольга Павловна в это лето резко постарела, но постепенно успокаивалась, смирялась. Надо ждать. Если не отпустят через три года в Смоленск, она сама к нему поедет.

Глава двадцатая

«Пальчики»

Полуэктов подумывал об аресте Левонина. Некоторые основания для ареста имелись: к подозрениям о том, что он взял бейсболку, добавились отпечатки пальцев в квартире убитой Аргуновской — это уже было серьезно. Сразу после убийства Данилкиной к Полуэктову приходил ветеран милиции, бывший участковый Потапов. С Петровичем — так его сослуживцы звали — Полуэктов начинал службу сержантом в одном отделении. Теперь Петрович, который имел к делу личный интерес, так как был знаком с подозреваемым Лукиным, пришел уговаривать майора проверить отпечатки пальцев в квартире Аргуновской. Полуэктов, будучи убежденным, что отпечатки ничего нового не дадут, все же пошел навстречу старику: о Потапове у него остались хорошие воспоминания — честный был участковый и опытный, кое-чему даже научил его тогда.

«Пальчики» взяли у хозяев квартиры и у Данилкина, а после показаний Лукина насчет бейсболки и у Копыловой с Левониным. И, к удивлению майора, это лишнее, замедляющее расследование действие неожиданно дало результат! Кроме ожидаемых отпечатков Лукина, в квартире оказались отпечатки Левонина.

— Век живи, век учись — дураком помрешь, — бормотал Полуэктов, разглядывая результаты исследования «пальчиков». Он любил всякие поговорки и присловья.

Левонин явился ровно в два, как было назначено. Был он хорош собою, одет дорого и стильно, смотрел на следователя спокойно. Ну-ну. Это уже второй раз его Полуэктов допрашивает. Перед снятием пальчиков спрашивал, конечно, только о бейсболке. Левонин тогда подтвердил, что встретил Лукина, выходящего из салона красоты без головного убора, но утверждал, что больше он ничего о бейсболке не знает и не видел ее в салоне. В отличие от Копыловой он не изображал из себя невесть что. Держался просто, на вопросы отвечал четко и, вопреки ожиданиям Полуэктова, серьезно, без иронии. Все равно он был Полуэктову крайне несимпатичен. Самоуверенный слишком. И пижон.

«Подожди, дорогой, возможно, сейчас и наступит момент истины», — злорадно подумал Полуэктов.

Начал майор осторожно, издалека:

— В прошлую нашу встречу вы утверждали, что с потерпевшей Аргуновской незнакомы и в квартире ее не бывали. Готовы ли вы и сейчас это подтвердить или все же вспомнили о когда-либо имевшем место знакомстве с ней?

— Подтверждаю и сейчас, — ответил Левонин. — Лично я не был знаком с Аргуновской, хотя слышал неоднократно о ней как о хорошей учительнице; она известна была в городе.

— Встречались ли вы с ней когда-нибудь? — продолжал майор.

— Нет, не встречался никогда. Не видел ее ни разу.

— Заходили ли вы когда-нибудь в ее квартиру на 1-й Красноармейской улице?

— Никогда в ее квартиру не заходил.

— Однако факты это опровергают! — торжествующе воскликнул Полуэктов. — Вот вы удивлялись, зачем с вас «пальчики» снимают, а ведь подозрение подтвердилось. Оставили вы следы в квартире.

— Но я там не был!

Кажется, этот хлыщ все же заволновался. Так, все правильно. Полуэктов, прищурившись, эффектно подвинул подозреваемому результаты экспертизы:

— Ознакомьтесь.

Левонин стал внимательно читать документы.