Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы. Из литературного быта конца 20-х–30-х годов

Горкин читает списки, называемые подходят к столу. Калинин вручает им орден, они быстро перекладывают его из правой руки в левую, правую Калинин пожимает и дает коробочку, красную коробочку с орденской книжкой. Каждому он тихо что-то говорит. Наверное, поздравляет. Он – чудесный, небольшого роста, с лунной бородкой, под пиджаком голубой вязаный жилет на коричневых пуговичках.

Чудесные молодые ребята хасановцы. Первым получать орден Ленина вышел какой-то Смирнов, как символ, ну, от силы 24 года. Каждый в ответ на поздравления отвечает:

– Служу Советскому Союзу!

Эта фраза решила вопрос о стихотворном размере моей будущей поэмы вот о таком Смирнове.

И вообще было очень приятно, что награждали нас с ними. Перехватило в горле у меня, когда выходили: один парень с черным очком на одном глазе, другой без руки…

Толстомордая, чудесная, здоровая девчонка получала медаль «За боевые заслуги». Что бы она такое сделала? Вот! Это тебе не стихи писать.

Награждали за боевое выполнение специальных заданий партии и правительства. Выходили ребята – дубы, просто посмотреть приятно.

Награждали завод № 8, выходили седые, сухонькие мастера в аккуратных, ко дню выглаженных и подштопанных серых тужурках с хлястиками сзади, женщины-работницы, почему-то маляры, в праздничных голубых пестреньких платьях.

Награждали «Подземгаз» – выходили горловские мастера-забойщики, молодые ребята – проходчики, с длинными тонкими шеями, тянущимися из воротников с узкими шелковыми галстуками. Одна женщина – турбинный машинист, – у меня все внутри задрожало, а в носу и горле защипало, – лет 40, с гладкими темными, может быть, с легкой сединой, волосами, уложенными сзади на затылке, в стандартном, широком на ней трикотажном свитере, в подшитых валенках, а на плечах, по-моему, это называлось шарф. Такие носили в моем детстве еврейки на головах. У нашей прислуги Гали был такой лиловый. Шириной примерно в четверть метра длинная шелковая полоса – шарф. Самое нарядное, что нашлось. Он долго лежал, этот шарф, в сундуке, вытаскиваясь только в особо торжественных случаях. Его черный шелк позеленел от времени и сечется на сгибах. А хозяйку привезли из Горловки в Москву, ей вручают медаль «За трудовую». Проездной билет. Теперь она будет бесплатно ездить в отпуск. И седой Калинин пожимает ей руку и говорит:

– Сердечно поздравляю вас, товарищ.

Что еще?

Вот и наши пошли. Как им хлопают остальные, военные, рабочие.

Живые писатели!

Вот и я пошла под светом огромных юпитеров, пожала протянутую руку, вернулась на место с орденом и коробочкой.

Вот я беру нож, прорезываю курточку, дрожащими пальцами привинчиваю орден. Что-то говорит Толстой.

Калинин говорит напутственное слово… И все время кажется, что где-то очень близко, совсем рядом, может быть за этой стеной, на каком-нибудь совещании или один за рабочим столом сидит Сталин.

Мы снялись, несколько человек, рядом с Калининым. Он чуть картавит. «Впервые снимаюсь с литераторами».

8/2.

Хмель прошел. Наступили новые будни. Новые будни. Острое желание скорее по-настоящему приниматься за большую работу. Что-то большое произошло в моей жизни, в мире, меня окружающем, в небе, в воздухе… Или в глазах моих появилась новая зоркость? Или в походке новая твердость?

Сегодня отдежурила в комитете, вечером выступала в рабочей библиотеке имени Сталина, где-то за Киевским вокзалом.

Появляется ощущение жалости о том, что это время уже прошло. Ощущение того, что прожила я его не совсем так, как надо, как было бы хорошо. В первый день напилась, весь день прошел в каком-то тумане… От волнения отказалась выступать на митинге, хотя потом поняла, что говорила бы хорошо… Ухитрилась раз поссориться с Костей, даже плакала… В эти дни! Как я могла? Надо было как-то собраться, как-то по-новому, по-особенному их прожить.

9/2.

К 6‑ти пришла на комитет. Мне Беликов дал записку. Меня вызывают к 9‑ти часам в ЦК ВЛКСМ к т. Войтехову. Ну, поехала. Войтехова не было. Пришлось очень долго ждать. Оказалось, что это он один из авторов «Павла Грекова». Здорово! Комсомольский работник! Может, это немного автобиографично?

Ему нужны люди на работу рецензентов при ЦК. Теперь будет сектор искусства и литературы. Правильно.

Обещает на днях собрать совещание с творческой частью нашей организации. Кого же выделить? Человек должен быть очень культурный, с объективно хорошим вкусом, принципиальный, честный человек. Так, по-моему. Не знаю еще кого.

Потом взяла на площади Ногина такси и заехала к Лиде[471]. Пофлиртовала с шофером. Очень смешной, чумазый парень. Даже предлагал заехать за мной:

– Приедем, погуляемся, покатаемся.

Это в первом часу-то! Смех.

Посидели, попили чай, поболтали.

Да! Саша Филипчук принес мне свои стихи на отзыв. Хочет читать на секции, но мне дали их на предварительное ознакомление.