В Буэнос-Айресе

Он перевез сюда восемнадцать человек. Уже восемнадцать. Все — из банд Дмитрия Яроша, бывшего депутата Рады, который стал неугоден своим политическим покровителям тем, что намеревался сражаться за Украину всерьез, не на шутку. Сейчас он стал неугоден даже своим бывшим побратимам, которые решили, что после переворота настала их очередь «делать жизнь» и рассыпались по Украине — грабить.

Роберт Костенко — прошел курс подготовки во Флориде, именуемый «Школа Америк» — там американцы из ЦРУ и Пентагона готовили из латиноамериканских офицеров палачей и карателей для своих народов. Они не рассчитали только одного — Костенко был украинцем, и для него интересы Украины были намного важнее интересов США.

Как специалист по партизанской и антипартизанской войне — он долго приглядывался к противоборствующим силам на Украине, изучал видео, читал программы партий, не совсем партий и совсем не партий, а просто отморозков, которые решили что им есть что сказать миру. И, наконец — сделал ставку. Видимо, не ошибся.

Перевез сюда — человека за человеком. Дал работу — на земле пахать, тут и пара тракторов была, и скотина. Все остальное время — тренироваться.

Готовиться…

Водитель был из новеньких.

— Как тебе здесь? — спросил Костенко, смотря за дорогой.

— Зае…, ой, извините, пан проводник. Дуже гарно здесь.

— По-русски говори, — мрачно сказал Костенко, — если привык. Дело не в языке.

Одно из того, что приезжих от Яроша немного шокировало — вопрос о языке. Костенко сразу сказал — кто на каком хочет, тот на таком и разговаривает, а все языковые вопросы — запрещены по определению. Костенко кстати считал, что языковой вопрос на Украине искусственно разогревается украинскими спецслужбами и врагами Украины. У него, латиноамериканца, живущего на континенте, который говорит на испанском весь, за исключением Бразилии[28] — было свое видение этого вопроса.

Сила и слабость нации, ее единство — отнюдь не в языке, и даже не в культуре. Здесь, на испанском говорят такие разные страны, как Аргентина, как нищее Перу, как коммунистическая Венесуэла и капиталистическая Колумбия. И не только говорят — бывает, что и враждуют и воюют. Вопрос не в языке. А в пути. Каждому — свое. Кому-то — банки и недвижимость, кому-то повезло с нефтью, кому-то — с землей. А у кого-то — по центру разграбленной столицы индейцы ходят или жрать нечего, как сейчас в Венесуэле. В стране первые по величине нефтяные запасы мира и при этом нечего жрать. Это как?!

Язык — это не более, чем средство общения и нельзя допускать, чтобы он стал чем-то иным. Вопрос в другом. Объединение людей в нацию происходит не потому что они говорят на одном и том же языке или когда-то там в Крутах подростков перебили и они теперь это чтят… Это все вторично. Объединение людей в нацию происходит, когда они все заняты общим делом, и неважно — хорошим или плохим. И ли когда они вместе что-то получают.

Немцы объединились в нацию, чтобы навалять французам, но главное что их сплотило — планы порабощения России. Это был смысл и Первой мировой, и Второй мировой. Просто в Первой мировой — все еще было немного патриархально, люди не озверели. В начале четырнадцатого года закончился срок десятилетнего торгового договора, предоставлявшего немцам исключительно выгодные условия на российском рынке — и Николай II дал понять, что о продлении не может быть и речи. А чтобы все было окончательно понятно — отправил сербам сто двадцать тысяч винтовок и несколько сотен пулеметов. С этого момента война стала неизбежна, нужен был только повод. Главные призы — Украина, Прибалтика, Польша. И конечно — продление неравного торгового договора с тем, что останется от России.

А во Второй — Гитлер уже открыто говорил в чем его цель — поработить славян.

У сегодняшней Украины может быть только одна цель — развалить Россию.