В черном списке

Мы вернулись в Иоганнесбург и намеревались через два дня вылететь в Конго. В Иоганнесбург мы приехали поздно вечером. Когда мы шли в гостиницу, на улицах было пустынно…

Ночью я проснулся оттого, что кто-то кричал в коридоре. Я выглянул в окно, шум утих. Высокий трамвай прогромыхал в легком тумане.

Утром у нас было какое-то взвинченное настроение. Надин Гордимер пишет: «Когда люди говорят о напряженности, в которой они живут здесь, или о гнетущей предгрозовой атмосфере, они имеют в виду не конкуренцию, не суету большого города, не нехватку денег. Они имеют в виду винтовки под подушками у белых и решетки на окнах их домов. Они имеют в виду те неожиданные интермедии на тротуарах, когда вдруг черный отказывается уступить дорогу белому».

Иоганнесбург — город новой Африки. Нигде, как здесь, не чувствуется так сильно зарождение будущего.

В Иоганнесбурге апартеид испытывается в действии, и его несостоятельность доказывается тем, что здесь самый сильный гнет, самые многочисленные аресты и самые усердные трудовые бюро по отправке на принудительные работы на фермы. Нельзя сказать, чтобы эта самая сложная во всей мировой истории освященная законом машина, призванная разобщать различные части общества, работала так, как этого хотели.

Здесь выходят небольшие листки радикального направления, здесь находится институт расовых отношений, который оказывает большое влияние на мировое общественное мнение, здесь можно встретить священников, которые осмеливаются утверждать, что и Иисус стал бы в Южной Африке прежде всего политическим деятелем и что на христианстве в эпоху несправедливости лежат большие обязанности, так как его вероучение зиждется на принесении себя в жертву.

Здесь полмиллиона африканцев живет в локациях, и никакой охране не удалось раскрыть всего, что там происходит: школы в гараже, вечера классической музыки в церквах, курсы в частных домах, на которых белые студенты преподают демократию. Здесь профессора из Витватерсранда и подпольные агитаторы встречаются с девушками — распространителями гектографических листовок. Здесь сталкиваешься со старомодными людьми, которые подготавливают себя к мученичеству и, кажется, уже возносятся на небо; с фанатиками, которые в своей чистосердечной борьбе отвергают все другие идеи, с идеалистами, которые судорожно комкают в кармане сотый черновик письма в ООН.

Кажется, что постоянно витает в воздухе одно слово: запрещено, запрещено, запрещено! Я подумал, вряд ли есть другая страна, где можно так радоваться каждому нарушению закона. Люди, так жестоко лишенные свободы, дали мне возможность ощутить ее так, как никто другой.

Нельзя привыкнуть к контрастам в Иоганнесбурге. Мисс Трансвааль коронует и целует бургомистр, но ни один черный не имеет права присутствовать на этом торжестве и глядеть на белокурую девушку в купальном костюме. В шибине «Геликоптер» в Орландо белый полицейский распивает с трактирщицей даровые виски и обещает не проводить облав до тех пор, пока его поят африканцы. Несколько певцов из Венского ансамбля мальчиков, совершающих поездку по стране, послушно стояли перед зданием центрального почтамта и читали сообщение о запрещении политических собраний.

Нельзя предугадать, куда приведут тебя события.

Плывешь в фарватере, где уже давно поставлены бакены. У белой женщины подвернулась нога, и она села на тротуар. Африканца, нагнувшегося помочь ей, арестовали по подозрению в попытке ограбить беззащитного человека. Тяжело раненный при автомобильной катастрофе европеец лежал на улице. Около него остановилась проходившая мимо скорая помощь городской службы здравоохранения для африканцев. Шофер африканец, у которого был диплом на право оказания первой помощи, попытался помочь пострадавшему, но стоявший поблизости белый ударил его и приказал убираться прочь. Кроме него, никто не умел оказать пострадавшему первую помощь, но когда шофер подал совет, ему велели заткнуться. Пострадавший умер в больнице от потери крови.

Правительство тщетно стремится остановить ход событий. Решить проблему отношений с африканцами можно лишь путем устранения расовой дискриминации.

Триста лет назад белый человек провозгласил себя «защитником» африканцев и обещал использовать все возможности для цивилизации и просвещения «примитивного» народа. Мир смог убедиться, что это за «защита».

Иоганнесбург со своим космополитическим населением напоминает иногда о начале более спокойного времени. Здесь лучше, чем где-либо, можно осознать, что все, о чем говорят власть имущие, ужасная ложь. Здесь есть люди совершенно нового и сложного мира, и никто не сможет изолировать их.

СВЕТ В ОРЛАНДО

На углу Велли-стрит мы встретились с Петером Косанге. Он разложил свои газеты в ряд вдоль стены дома. Мы поздоровались и купили газету. Он протянул ее с серьезным выражением лица, хотя обязан был обслуживать белых с улыбкой. Мы были рады, что он отличает нас от других.

— Мы хотели бы зайти к вам вечером. Ты будешь дома? — спросили мы.

— Нет, я приду попозже, — ответил он.

— Завтра утром мы уезжаем.

— Я знаю.