В этих гнилых стенах

– Извините, я не могу снять протез, – вмешалась молоденькая медсестра в хирургическом костюме.

– Там застежка, я помогу, – протараторил я, чувствуя свою вину за то, что заставил ее надеть именно этот протез.

– Нет! Вы обвиняетесь в покушении на убийство Наталии Рыбаковой! Вам запрещено к ней приближаться! – отрезал второй офицер.

Мои глаза чуть не выпали из орбит:

– Что? Это что, шутка?

Ну да, ну да, Дюк. Казалось бы, что могло пойти не так? Все…

Аппарат в комнате истерично запищал, и я, пользуясь моментом, рванул в палату. Здорово врезал одному из стражей порядка, он попытался меня задержать, но лишь ухватил за ногу, повалившись следом. Не растерявшись, я с размаху ударил его ботинком по лицу и, вскочив на ноги, захлопнул дверь, подперев ручку стулом.

Белое худое тело девушки сливалось с выдвижным столом аппарата, на котором она лежала. Только рыжие волосы и черное платье выделялись контрастом. Я вытащил заколку из ее растрепавшейся прически. Повторив знакомую манипуляцию, снял протез с руки девушки и, выйдя из палаты, протянул его матери Наташи.

– Это был не я, – прошептал я, вытянув руки вперед, и в глазах моих потемнело от ответного удара полицейского. Заломив мне руки за спину, меня поволокли к выходу.

* * *

В этой затемненной комнате лица мужчин казались старше, чем в клинике. Морщины выдавали их немалый возраст, но, несмотря на годы, они были в хорошей форме. Видимо, как раз благодаря способу получения информации. Сил сплевывать кровь больше не было.

– Есть свидетель… – в сотый раз произнес офицер.

– Это не я.

Удар.

– Не я.

Еще удар. Казалось, эта игра длится целую вечность. Но она все же закончилась. Второй полицейский перестал наносить удары, и я услышал знакомый треск. Электрошокер.

– Есть свидетель, который говорит, что видел, как вы, Дюк Ларсен, подсыпали что‐то в бокал Наталии Рыбаковой.

– Ложь… – Боль, ужасная, жгучая боль по телу, и я изо всех сил стараюсь не закричать, прикусив губу. – Ложь.

Разряд. И тут я уже не смог сдержаться. Я кричал громко, пронзительно. Кажется, я даже не почувствовал, как электрошокер убрали.

– Не… я, – прошептал я и поймал себя на мысли, что вот-вот отключусь, но поднял голову, услышав, как открылась дверь. От яркого света я прищурил свои и без того заплывшие глаза, но фигуру девушки узнал. Наташа, словно боевой ангел, ворвалась в допросную. Полицейский резко вскочил, второй тоже выпрямился, отдавая честь. Кто же ты такая, черт возьми, что эти двое шакалов так резко поменялись в лице?

– Какого черта тут происходит?! Кто отдал приказ?! – громко закричала она. Непосвященный никогда бы не догадался, что пару часов назад эта девушка была на волосок от смерти.

– Г… госпожа… – промямлил первый.

– Для тебя «капитан»! – процедила сквозь зубы Ната. Капитан… за какие заслуги? – Кто, я спрашиваю, дал разрешение? Вы, черти, совсем с головой не дружите? Завтра же идете патрулировать дороги! Кто вам разрешил применять силу? Вы что, террориста допрашиваете?!

– Он вас же…

– А есть доказательства? – процедила она, и меня даже передернуло от ее холодного уверенного тона. – На видео, которое вы не удосужились посмотреть, четко видно, кто это сделал.

– Н… нет… Доступ к камерам только у вас… – с трудом выговорил второй полицейский.

– Доступ есть у моей матери! – прошипела Наташа сквозь зубы, затем выдохнула и уже более спокойным голосом обратилась к людям, стоявшим в дверях:

– Я хочу, чтобы до завтрашнего утра человек, отравивший меня, был арестован. Госпожа Мира уже проинформирована. Этих двоих в дорожный патруль.

Среди людей на пороге камеры я заметил Николь. Тетя! Радоваться? Или все же стоит сказать, что дома я бы спрятался лучше?

Меня освободили и тут же обкололи лицо препаратами, которые моментально привели его в порядок. «Что за магия?» – подумал я, глядя на свое отражение в черном стекле одно из кабинетов допросной.

– Прости, что так вышло… – прошептала Николь. – Я не думала, что вот так…

– Я… кхм, привык, что практически всегда что‐то происходит не по плану.

– Милый мой… – обняла меня тетя. – Я скоро поседею с тобой, – прошептала она мне на ухо.

– Наташа? – нерешительно спросил я.

Девушка вопросительно приподняла левую бровь.

– Что это за?..

Она вздохнула:

– Ты должен знать, раз влип вместе со мной. Тот парень, с которым ты подрался и от которого я тебя спрятала, Иван Громов. Его отец уже долгое время пытается выкупить мой отель для своего сына. Он и этот уродец мелкий занимаются незаконной перевозкой алкоголя и наркотиков из вашего сектора. Ваши умельцы же делают свой, самопальный. Но доказательств нет. Мира закрывала на их дела глаза, но теперь есть видео, где видно, как он этот порошок подсыпает в мой бокал. И сегодня мой отец судился с ним за отель, мол, наркотики нашли в отеле. И, ты знаешь, если бы не этот инцидент… я бы, возможно, лишилась своего дома. Прости, тебя просто зацепило рикошетом в нашей междоусобной войне…

Рикошетом. Вся моя жизнь – рикошет.

* * *